Теперь, когда терять было нечего, она обрела свободу.
Кое-что можно потерять навсегда.
Теперь, когда терять было нечего, она обрела свободу.
Любящий никогда не причинит боли любимому; каждый из нас ответственен за чувства, которые испытывает, и обвинять в этом другого мы не имеем права.
Потеря тех, в кого я влюблялась, прежде ранила мне душу. Теперь я убеждена: никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.
Вот она, истинная свобода – обладать тем, что тебе дороже всего, но не владеть этим.
Свобода лучше всего прочего учит необходимости любить и никто никому принадлежать не вправе.
Не спрашивай меня : «Почему именно я? Что во мне такого особенного?» да ничего, ничего такого, чтобы я мог бы объяснить хотя бы самому себе. Но — и в этом-то заключается тайна жизни — я не в состоянии думать ни о чём другом.
Когда встречаются тела, это значит всего лишь, что переплеснулось за край содержимое кубка. Они могут оставаться вместе часы и даже сутки напролёт. Могут начать событие сегодня, а завершить его завтра, а могут даже и не завершать, ибо слишком велико наслаждение.
Я должна написать о любви. Я должна думать, думать, писать и писать о любви — иначе душа не выдержит, надломится.
Ничего общего с одиннадцатью минутами.
– Что?
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя.
– Прости. Сама не знаю, что говорю.
– И я не знаю.
Когда встречаются тела, это значит всего лишь, что переплеснулось за край содержимое кубка. Они могут оставаться вместе часы и даже сутки напролёт. Могут начать событие сегодня, а завершить его завтра, а могут даже и не завершать, ибо слишком велико наслаждение.
Тот, кто способен чувствовать, знает: можно наслаждаться, даже если ты не прикасаешься к тому, кого любишь. И слова, и взгляды содержат в себе тайну, заключенную в танце.
Вспомни, Мария, на что похож наш мир, — и ты поймёшь: один счастливый день — это почти чудо.