Нет, тебе не нужно их сочувствие. Всё, что тебе нужно – это упоминание его имени. В общем, пускай они говорят, что угодно, лишь бы о нём.
Много лет спустя ты поймешь, что разрушила,
И с болью в сердце осознаешь: я был лучшим,
Что с тобой происходило... и годы мимо
пролетят возле нелюбимого мужчины.
Я буду рядом, назови моим именем
Своего сына... от нелюбимого мужчины...
И смотря в его глаза помни все, что было,
Помни меня, люби его... как меня любила.
И самое главное во всём происходившем — его глаза. Такие искрящиеся, такие трогательные, иногда со снежинкой на реснице, иногда мутные от недосыпа. Его глаза. Каждый день. Близко-близко...
В каплях слёз, в звуках фраз, в стуке сердца сквозь холод мёртвых зим
Пусть живёт это в нас, до тех пор пока этого хотим.
До тех пор, пока боль долгим эхом лет в душах будит грусть,
Пронесу пред собой, как свечу сквозь ночь, я ещё вернусь...
«Я люблю тебя» — ничего не значащая реплика, нечто вроде слов-паразитов, связующих паузы в диалоге.
Все получили то, во что играли. Ведь игру придумали мы все. А у придуманных игр всегда какие-то косяки с финалом.
Женщины — это моя карьера, моя поэзия, мои университеты, что ли… Нет, конечно, я никогда не был жиголо. Просто через женщин узнавал жизнь, разные социальные слои, разные бизнесы, тусовки. Они вели меня вперед, я ориентировался в этом мире по вспышкам страстей не хуже, чем по маякам. Мне всё время их не хватало, я постоянно кого-то очаровывал, в кого-то влюблялся, кого-то влюблял в себя, кого-то завоевывал. А завоевав, немедленно начинал борьбу за собственную свободу. Такой вот замкнутый круг. Сейчас я понимаю, что мы все-таки любим друг друга взаимно — мир девушек и Андрей Миркин. Я полигамен и быстро пресыщаем, они — жуткие собственницы и ненасытные животные. Но друг без друга мы не можем, «это по любви», как поёт «Мумий Тролль». Да, действительно — пусть я не отвечаю стандарту надёжного спутника жизни, зато создаю для каждой из них ее собственный мир. Скажите, разве можно за это корить молодого человека? В целом я идеальная реинкарнация Казановы: холостой, увлекающийся и ветреный. Я не прошу многого, меня всего лишь нужно постоянно удивлять. В отличие от современных мужчин, я не отношусь к женщине как к резиновой кукле, которую вдобавок приходится кормить и одевать. Для меня каждая из них — Вселенная. Разве я виноват, что иная вселенная оказывается меньше моей кухни? Я исследователь, а не стриптизер. Мне постоянно нужны новые открытия. Разве я многого прошу?
Cлайд с цитатой