– Потому что я тебя не боюсь.
– Юный Гилберт. Такой смелый... Как Джон, кстати? Ему пришили обратно пальчики?
– Потому что я тебя не боюсь.
– Юный Гилберт. Такой смелый... Как Джон, кстати? Ему пришили обратно пальчики?
– Что с причёской?
– Я должна войти в образ своего унылого двойника Елены. У неё отвратительный вкус.
Храбрость – это когда ты знаешь, что можешь потерять в итоге, но все равно это делаешь. У меня нет более благородного выхода, кроме как позволить тебе умереть с честью.
— Ты ведь знаешь, что не сможешь разделить лекарство с Еленой, правильно?
— Ей оно не нужно.
— Оу, нет? Но хочешь ты. Ты хочешь принять его. Ты действительно глупа, или просто натуральная блондинка?
— Я хочу опять нормальную жизнь.
— Ты имеешь в виду начать все сначала. Хм, знаешь что? У тебя ничего не получится. Лекарство способно забрать лишь твое бессмертие. Со всем остальным, что ты ненавидишь в себе, тебе придется просыпаться каждое утро. И ты даже не сможешь внушить кому-нибудь стать твоим другом.
Дорогая Надя, прости, что пришлось убить твоего парня, но это было жестом матери, а вот суицид таким жестом не назовёшь... Я бежала от своих врагов 500 лет, но однажды перестала скрываться. Теперь же моей смерти хочет новый враг, конечно, я могу скрыться от странников, но от одного врага я сбежать не смогу. Это время. Считай это гордостью или самовлюблённостью, но после жизни, которая у меня была, я не хочу, чтобы всё закончилось так жалко. Прощай, Надя.
— Он страдает, но он не безнадёжен.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я знаю, через что он проходит.
— О чём ты?
— Ты не знаешь, что значит любить тебя. Когда мы были вместе, каждая клеточка моего тела кричала, что это правильно, что мы — идеальная пара, и такая любовь может изменить всю мою жизнь. Но когда тот, кто давал тебе такие эмоции, вдруг уходит, наступает пустота.
— Он неправильно переживает, но он не безнадёжен.