В мире нет ничего особенного. Никакого волшебства. Только физика.
Любые усилия будут напрасны, если у тебя нет вдохновения.
В мире нет ничего особенного. Никакого волшебства. Только физика.
Нас предает все, что мы ни сделаем. Наше искусство. Наши дети. Но мы здесь. Мы все еще здесь.
Единственное, на что способен художник — описать собственное лицо.
Ты обречен быть собой.
Она сказала:
— Потому что в мире осталось только одно незанятое пространство — сфера нематериального. Идеи, истории, искусство, музыка.
Она сказала:
— Потому что твои фантазии — это самое лучшее, что только может быть.
«Мона Лиза» Леонардо — всего лишь тысяча тысяч мазков краски. «Давид» Микеланджело — лишь миллион ударов молотом. Каждый из нас — миллион кусочков, правильно собранных в целое, не более того.
Парадокс бытия профессиональным художником. То, как мы тратим всю жизнь, пытаясь хорошо самовыразиться, но сказать нам нечего. Мы хотим, чтобы элемент творчества строился по системе причины и следствия. Хотим результатов. Создать покупаемый товар. Нам нужно, чтобы старание и дисциплина уравнялись с признанием и воздаянием. Мы садимся за тренажер нашего худфака, за дипломный проект на специалиста изящных искусств, и практикуемся, практикуемся, практикуемся. И, со всеми нашими великолепными навыками, — документировать нам нечего. Ничто нас так не бесит, как какой-нибудь дерганый наркоман, ленивый бездельник или поганый извращенец, который вдруг создает шедевр. Будто невзначай.
Хотелось попробовать всё, исчерпать этот мир до конца, прежде, чем перебраться в следующий.