— А ты бы могла переспать за деньги?
— За деньги, бесплатно... Всё равно меня никто не хочет.
— А ты бы могла переспать за деньги?
— За деньги, бесплатно... Всё равно меня никто не хочет.
— Ты же уверяла меня, что крепления еще неделю простоят!
— Да но это было полгода назад!
— Эй, пастор, разве в Библии не ясно сказано насчёт «Не убий»?
— Вполне ясно. А вот насчёт коленных чашечек там довольно туманно.
— Настроение хорошее.
— Настроение? За вами Альянс гоняется, на борту преступники, половина людей ранена, серьёзно или по-мелочи, включая вас, к тому же беглецам помогаете.
— Но мы летим.
— Этого мало.
— Этого достаточно.
— Постараюсь сказать это так мягко, как только можно... Откуда я могу знать, что вы не убьёте меня во сне?
— Сынок, ты меня совсем не знаешь. Если я захочу тебя убить, ты будешь трезвый, бодрый, и у тебя будет оружие.
— Вы всегда такой сентиментальный?
— Настроение хорошее.
— Он просто друг. И просто подставил мне плечо.
— Странно. Друзья мне тоже подставляли плечо раньше. Но никогда настолько, чтобы мой язык проваливался к ним в рот.
«Мы соль земли».
— Да, горькая соль из аптеки. От которой несёт спереди и сзади.
(«наша молодежь»)
Да: устроить по-новому и по-своему отечество — мечта их, но, когда до «дела» доходит, — ничего более сложного, чем прорезать билеты в вагонах, не умеют. «Щёлк»: щипцы сделали две дырочки, — и студент после такой «удачи» вручает пассажиру его билет.