Находиться рядом со страдальцем несколько утомительно. Его можно жалеть, однако всё равно хочется, чтобы он собрался.
На нашей улице аристократом считался любой, у кого членов семьи не привлекали за антиобщественное поведение.
Находиться рядом со страдальцем несколько утомительно. Его можно жалеть, однако всё равно хочется, чтобы он собрался.
На нашей улице аристократом считался любой, у кого членов семьи не привлекали за антиобщественное поведение.
Тупое нежелание человечества хотя бы попытаться отвечать за свои поступки ужасно удручает.
О триатлоне. «Викинг экстрим». Шестьдесят миль на велосипеде, тридцать миль бегом и славный долгий заплыв среди северных льдин.
О «Викинге» говорили с уважением, его участники гордились травмами, словно ветераны давней и чертовски жестокой войны. Патрик едва не причмокивал губами от предвкушения. Я покосилась на своего парня, и мне пришло в голову, не пришелец ли он.
Единственный способ примириться с подобной жизнью — сделать вид, будто это происходит не с тобой.
Как ты можешь?! — хотелось закричать мне. — Как ты можешь так на нее смотреть, если знаешь, как собираешься с ней поступить?
Когда тебя катапультирует в совершенно новую жизнь — или, по крайней мере, с размаху прижимает к чужой жизни, словно лицом к окну, — приходится переосмыслить, кто ты есть. Или каким тебя видят другие.