Научиться играть нельзя: к тому времени, когда научишься, ты уже слишком стара, чтобы играть.
Больше всего нервируют поцелуи актрис. Никогда не знаешь – это всерьез или только для практики?
Научиться играть нельзя: к тому времени, когда научишься, ты уже слишком стара, чтобы играть.
Больше всего нервируют поцелуи актрис. Никогда не знаешь – это всерьез или только для практики?
У меня нет друзей, зато я всегда ощущал нас актерами, играющими в одном и том же сценарии.
Слово странное — старуха!
Смысл неясен, звук угрюм,
Как для розового уха
Темной раковины шум.
В нем — непонятое всеми,
Кто мгновения экран.
В этом слове дышит время
В раковине — океан.
Существует только один способ не превратить старость в пародию на прожитую жизнь, а именно — продолжать преследовать цели, которые придают смысл существованию: преданность людям, группам или делу, общественной, политической, интеллектуальной или творческой работе.
«Пятнадцать лет назад мне казалось, что я старею. Как же я стар теперь? — размышлял Басаргин. — Есть такие кухонные ножи. Они прохудились, истончились, гнутся, и резать ими мучение, но они привычны. У хозяйки есть деньги на новый, хороший нож, а она не хочет расставаться со старым. Так происходит и со мной. Ко мне неплохо относятся люди, потому что я не сделал в жизни больших подлостей. Делал маленькие.
Все великие артисты обязаны своей славой своему умению пародировать естественные человеческие чувства — страх, жалость, любовь.
У окна кто-то сидит. Очень старый человек. Пергаментная кожа, ровные пряди редких седых волос, пустой невидящий взор, чёрный галстук и чёрный костюм, застылая поза как у мумий из сицилийских пещер. Пустая оболочка. Высохшая и бессмысленная. Толкни его — и он рассыплется.
... Есть такая категория людей, которая считает, что молодость — это достоинство, а старость — порок.