– Ты рехнулась, – сказал я.
– Ну, конечно! – Фэй присела в реверансе. – Я все ждала, когда ты заметишь это.
– Ты рехнулась, – сказал я.
– Ну, конечно! – Фэй присела в реверансе. – Я все ждала, когда ты заметишь это.
— Почему ты не смотришь на меня? Притворяешься, что я не существую?
— Нет, Чарли, — прошептала она, — я притворяюсь, что не существует меня...
— Ты мне очень нравишься. — Она кивнула головой и чуть-чуть улыбнулась, одними губами… — Больше чем нравишься. Я хочу сказать… Черт возьми, я не знаю, что хочу сказать!
Первый раз за много недель она не пригласила меня войти. Я стоял у закрытой двери и медленно закипал. Мне хотелось кричать, колотить в дверь, выломать её, поджечь дом. Ну потом, по дороге домой, я начал понемножку успокаиваться. И я почувствовал свободу. С ощущением свободы пришла и печаль. Я мечтал любить Алису, превозмочь эмоциональные и сексуальные страхи, завести детей, дом. Сейчас это уже невозможно. Я так же далек от Алисы со своим IQ 185 как и прежде с IQ 70. Разница только в том, что теперь мы оба понимаем это.
В стене, отгородившей мой мозг от остального мира, появилась огромная дыра, и я вышел сквозь нее.
Это несчастный разум глядит из темной комнаты сквозь замочную скважину в сияющий мир, счастливо и неуверенно улыбаясь. Даже в своей тупости я понимал, что стою ниже окружающих. У них было что-то такое, чего не было дано мне. Слепой умственно, я верил, что это – способность читать и писать, и что я сравняюсь с ними, научившись тому же.
…даже лучшие из них жалели меня и этим возвышали себя в собственных глазах. Приходилось ли тебе замечать, что рядом с кретином кто угодно смотрится гением?