Внезапно он почувствовал себя идиотом, — хотел сохранить независимость, а поступил бестактно.
Кем бы ты ни был — поэтом, полубогом или идиотом, все равно, — каждые несколько часов ты должен спускаться с неба на землю, чтобы помочиться. От этого не уйти. Ирония природы. Романтическая радуга над рефлексами желез, над пищеварительным урчанием. органы высшего экстаза заодно организованы для выделения...
В хладнокровных размышлениях можно растворить ненависть и обратить её в целеустремленность.
И любовь наша сохранится чистой, как пламя… Она не превратится в кухонный очаг, на котором варят капусту к семейному обеду.
– Ты и не будешь стариться. Жизнь не оставит на твоем лице никаких следов, она лишь слегка коснется его, и оно станет еще красивее. Человек становится старым лишь тогда, когда уже ничего не чувствует.
– Нет, когда уже не любит.
— Я тебя люблю.
— Ты же почти не знаешь меня.
— А какое это имеет отношение к любви?
— Очень большое. Любить — это когда хочешь с кем-то состариться.
— Об этом я ничего не знаю. А вот когда без человека нельзя жить — это я знаю.
Уже никто не верит, что можно спокойно состариться, живя на свои сбережения. Каждый чует запах гари и старается урвать от жизни все, что только может.
— Мало ли на свете людей, похожих друг на друга.
— Да, но есть лица, которые никогда не забываются.
На вас можно с большим успехом изучать характерную болезнь нашей эпохи – благодушие мышления.
– Вторая ночь, – сказал Равик. – Она опасна. Прелести новизны уже нет, а прелести доверия еще нет.
Cлайд с цитатой