— Меня это не затрагивает, — сказал Алан. — Оно кончилось. И это все, что меня теперь может занимать, мистер Бомонт. Именно сейчас это единственная мысль во всем мире, которая меня как-то трахает.
«Сколько нужно воробьев, чтобы ввернуть лампочку?» — завертелся вдруг у него в мозгу безумный вопрос. Трое, чтобы ее держать, и три миллиарда, чтобы вертеть дом!
Это все равно, что быть единственным среди приглашенных на заседание Клуба плоской Земли, который верит, что Земля круглая.
Смешная вещь этот рассудок. Теряешь его незаметно и не понимаешь, что его уже нет. Понимание приходит потом, когда он возвращается, словно какая-то редкая птица, которая живет у тебя внутри и поет не по принуждению, а по собственной воле.
Бактерицидных пластырей не было. Пластыри, подумал он, как легавые – когда они нужны, ни одного в округе.
— Смерть была для меня превыше всего долгое время.
— Вы, викинги, неисправимы! Вы появляетесь из утробы с одной мыслью — как умереть. А как же то, что в промежутке?
Слова — лакмус мыслей. Если вы оказываетесь во власти кого-то, кто хладнокровно употребляет слово «пройдите», уходите оттуда, и как можно скорее; но если говорят «Зайди», то не задерживайтесь, чтобы собрать вещи.
Cлайд с цитатой