Участие в Евхаристии для первохристианского сознания было не долгом и обязанностью — как это сейчас трактуется в церковном праве, — а живым и спонтанным выражением принадлежности к церкви. Все те, кто участвовал в Евхаристическом собрании, приступали к св. Тайнам, и не могло быть такого случая, чтобы кто-нибудь из них не причащался.
... Поэтому лаик не может противопоставляться посвященным, — а только непосвященным, то есть тем, кто не в Церкви, кто не является членом народа Божьего. Церковь не знает этого противопоставления, так как она в Писании и в литургической своей жизни свидетельствует о всех, что они цари и священники Богу и Отцу. В Церкви не может быть мирян, житейских, мирских, так как Церковь не принадлежит этому эону и все вступившие в неё, получив залог Духа, пребывая в нашем веке, принадлежат будущему эону.
Все вместе собираются на одно и то же и все вместе вкушают на «трапезе Господней». Процесс индивидуализации ослабил принцип «всегда все и всегда вместе», а потому неудивительно, что он ослабил евхаристический характер церковных собраний. Наша практика является противоположностью того, что содержала древняя церковь.
Всякая попытка показать, что все семь таинств установлены непосредственно Христом, заранее обречена на неудачу. Прежде всего потому, что первоначальная Церковь не содержала в раскрытом виде учения о таинствах, а затем мы не имеем никакой возможности доказать существование в апостольское время таинства Брака и Елеосвящения в том виде, в каком они определились позднее. Христос установил не таинства, а установил Церковь. Церковь не была пустой формой, которая впоследствии заполнилась тем или иным содержанием. Церковь заключала в себе все то, что в ней раскрылось.
Учение об апостольском преемстве недостаточно определено. В наиболее обычной форме оно появилось как результат стремления местной церкви связать свое образование с именем апостола или непосредственного ученика апостола. Несмотря на исторические трудности... сомнительно, чтобы церкви отказались бы от этой формы, особенно на Востоке, в пользу коллективной формы преемства, которая имеется в учении о коллегиальности епископов.
Таинства являются священнодействиями, совершаемыми согласно воле Божьей, в которых испрашиваемые Церковью дары Духа явлены Церкви через её свидетельство.
Ап. Павел говорил не о достоинстве или недостоинстве членов Церкви, как условии участия в Евхаристическом собрании, а о недостойном вкушении Евхаристических даров (1Кор.11;27)... Речь идет о тех, кто на трапезах не различал обычный хлеб от евхаристических даров. Ап. Павел имел в виду в первую очередь недостойное вкушение на трапезах и недостойное отношение к Евхаристическому Хлебу, которое естественно влекло личное недостоинство и осуждение. Для древнего христианского сознания не могло быть речи об обязанности или христианском долге причащения. Это не был ни долг, ни обязанность, а это была живая потребность, как выражение стремления к жизни, без которой наступает смерть.
Крайне знаменательно развитие и популярность среди русских людей молебнов. Это указывает на то, что общественное богослужение не наполняет человека вполне: ему нужна более тесная молитва более близких ему людей. Даже в Евхаристии, которая по существу есть общественное богослужение и только как таковое может совершатся, человек не выходит из своего одиночества. К Чаше подходят люди, не только не связанные любовью, но чужие и друг другу, и священнику.
Для того чтобы наука работала на человека, а не против него, необходима мораль. Основа морали — 10 заповедей. Во времена социализма их заменили моральным кодексом строителей коммунизма. А ведь практически это были переформулированные те же христианские заповеди! И, скажем, мои родители – атеисты – были людьми строгой морали. Науке необходимо стремиться к достижениям, но обязательно должна быть религия, которая заботится о морали. Чтобы научные открытия улучшали жизнь людей и экологию Земли, а не уничтожали человечество вместе с планетой. Я не согласен с теми, кто противопоставляет эти две области. Религия занимается душой человека, а наука – умом, телами. У всех свои задачи. Они дополняют друг друга, а не противостоят. Бездушный, неверующий ученый может изобрести не только средство для повышения урожайности, но и химическое оружие, способное отравить все живое. Мораль, которую несет религия, призвана это предотвратить. Я считаю, что наука и религия важны в равной мере, но они должны не мешать друг другу, а помогать. Только их единство может спасти человечество. Взаимодействие религии и науки гораздо важнее, чем их противопоставление. Ты веришь, что человек произошел от обезьяны, – ну и бог с ней. Не веришь, что Бог сотворил человека, – Бог с тобой. Но десять заповедей выполняй. И лучше верить в Бога, чем ни во что не верить...
Христианство появилось в Палестине как опыт. В Греции оно превратилось в философию. В Италии стало институтом. В Европе трансформировалось в культуру, а в Америке – в бизнес. Мы оставили опыт далеко позади.
МЕССИЯ – воплотившееся Божество с промыслом дать людям Закон, как путь спасения души.
*
Религия ведёт к Богу, если не пытается Его собой подменить.
*
Кто не идёт за Мессией, за тем идёт дьявол.
*
Нетерпимость к злу и любовь – фундамент и купол религии.
Cлайд с цитатой