Вам ведь известно, какое предназначение придается внешности: это привлекательно, то нет.
Однажды приняв ванну, я вдруг осознал, что предназначен для великого.
Вам ведь известно, какое предназначение придается внешности: это привлекательно, то нет.
Однажды приняв ванну, я вдруг осознал, что предназначен для великого.
Хотела бы я похвастаться равнодушием к мужской красоте, но, увы, не могу.
Беда лишь в том, что многие, главным образом женщины, думают, что их тело должно быть идеальным, чтобы его любили. На самом деле оно должно лишь уметь любить. И позволять любить себя.
И в каком месте он красавчик?
Ты всё время недовольна собой, оттого сердце твоё беспокойно. Когда хочешь в себе что-то исправить, критикуешь работу Бога. А ведь он над каждым твоим волоском старался. Ткал тебя узелок за узелком с любовью и любопытством.
Весь он, от волнистых черных кудрей и изумительных синих глаз до маленьких изящных рук и ступней, поистине совершенство. Не может быть, чтобы он этого не сознавал. И однако, есть в нем какая-то отрешенность, как-то он дает почувствовать, что не был и не станет рабом своей наружности. Без зазрения совести воспользуется ею, если надо, если это поможет достичь какой-то цели, но ничуть при этом не любуясь собою, скорее — так, словно людей, способных поддаться подобным чарам, даже презирать не стоит.
... Более совершенная её красота соответствовала менее созерцательному настроению; более возвышенное настроение — менее совершенной красоте.
Красивым быть — не значит им родиться,
Ведь красоте мы можем научиться.
Когда красив душою человек -
Какая внешность может с ней сравниться?
Внешность любви не помеха,
У любви своя красота!
Любопытно, очень многие священнослужители прекрасны, как Адонис, и влекут к себе женщин неодолимо, как Дон-Жуан. Быть может, они потому и дают обет безбрачия, что боятся — не довело бы до беды такое обаяние?