Почему я так много вру? Маме, Люси, Вандерполу, Бену… Или это нормально? И каждый врет не меньше моего? А жизнь человека есть просто совокупность лжи, которую он нагородил? («Лжизнь».) Можно ли построить приемлемое существование без вранья? Или оно является естественной основой любых человеческих отношений, той нитью, которая связывает наши индивидуальные «я» друг с другом?
К этому в конечном счете и сводится жизнь: к совокупности всего везения и невезения, какое ты пережил. Вот простая формула, которая объясняет все.
Мы ведем дневники, чтобы ухватить и удержать ту совокупность наших «я», которые и образуют нас, отдельных человеческих существ.
Думаю, если ты просишь руки женщины, а она тебя отвергает, отношения ваши уже никогда не смогут стать прежними — слишком велик нанесенный им ущерб: любой человек способен сносить неприятие лишь до определенных пределов.
Напомнившая сегодня утром, я увидел лишь половину мира — верхняя часть поля зрения застилалась чем-то, что я могу описать, лишь как взвихренную бурую дымку. Как будто на землю опускался некий пагубный туман, впрочем, подвигав головой, я сообразил, что обесцвеченность это свойство моего зрения, а не мира, который меня окружает.
Единственный смысл ведения дневника состоит в том, чтобы сосредоточиться на личных, повседневных мелочах, а о великих и значительных событиях, происходящих в мире в целом, попросту забыть. О них все равно напишут в газетах. Мы вовсе не хотим знать, что «Гитлер вторгся в Польшу», – нам куда интереснее, чем вы сегодня завтракали. Если, конечно, вы не находились в Польше, когда Гитлер вторгся в нее и помешал вам позавтракать.
— Ломбард, вы кровавый мясник!
— И я это признаю. Поэтому либо меня упомянули для пущего эффекта, либо я один сказал правду в зале, полным лжецов.
Cлайд с цитатой