Любовь часто упрощает то, что кажется нам сложным и запутанным.
Как всем умным людям, — а никто не станет отрицать, что вы очень умны, — вам свойственно недооценивать ум прочих.
Любовь часто упрощает то, что кажется нам сложным и запутанным.
Как всем умным людям, — а никто не станет отрицать, что вы очень умны, — вам свойственно недооценивать ум прочих.
Сомнения одолевают тебя. Замешательство царствует. Ты не отличаешь вчерашнего дня от завтрашнего. Прислушайся к своему сердцу, найди в нем указания. Удары, подобные барабанным. Грохот, подобный реву речной стремнины зимой. В конце концов, звук и тишина неотличимы друг от друга.
Слушай.
Слушай.
Слушай.
Кровь — не воду.
Свою кровь.
Мудрецы говорят, что счастье и печаль суть одно. Не потому ли, находя первое, мы неизменно находим и второе?
Вы говорите так, словно мы — чужеземцы. Это они стремятся к завершенности и ясности, а потому и обретают их. Мы же отличаемся куда большей утонченностью. Бесконечная неопределенность — вот суть нашего мышления. А потому мы никогда не проясним наши отношения до конца, вне зависимости от того, кто сегодня умрет, а кто останется жив.
Слова могут ранить. Молчание может исцелять. Понимать, когда следует говорить, а когда молчать, — вот мудрость мудрецов.
Есть разные виды любви. Некоторых любишь, несмотря ни на что, а других только при подходящих обстоятельствах. По мне, самый лучший вид любви — несмотря ни на что.
— Между револьвером и мечом нет ничего общего, – сказал Старк.
— Нет, есть, – возразил Гэндзи. – И то, и другое – всего лишь продолжение человека, который их держит.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.