— Ты боишься?
— Но только не смерти... Скорей всего я боюсь времени. Боюсь, что мне его не хватит...
— Ты боишься?
— Но только не смерти... Скорей всего я боюсь времени. Боюсь, что мне его не хватит...
Бояться смерти — это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем ее боятся, словно знают наверное, что она — величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество — воображать, будто знаешь то, чего не знаешь?
От некоторых старых привычек нельзя избавиться даже после смерти. Знавал я одну даму, которая при виде мышей падала в обморок, хотя уже лет восемьдесят как была мертва.
Но у меня есть тайна. Вы можете построить стены до небес — я найду способ перелететь их. Вы можете пригвоздить меня к земле сотнями тысяч рук — я найду способ высвободиться. И нас там, на воле, много — больше, чем вы думаете. Людей, которые продолжают верить. Людей, которые отказываются спуститься на землю. Людей, которые живут и любят в мире, где нет стен. Людей, которые любят, даже если нет надежды, любят до ненависти, до смерти — и без страха.
— Я смерти не боюсь, любезный!
— Правда? А я боюсь. Моя жена умерла. Раковая опухоль. И в скорби я постигал смерть. Из той бездны ни мужчинам, ни женщинам возврата нет.
— И вам не хочется увидеть ее? Не хочется вернуть к жизни?
— Она живет. На небесах. А когда бездна поглотит и меня — мы снова будем вместе.
– Я не боюсь упасть, – сказал он самому себе. – Я боюсь того, когда перестаешь падать и наступает смерть.
Впрочем, он знал, что лжет. Боялся он самого падения… тщетного размахивания руками, кувыркания в воздухе, сознания того, что он ничего не может поделать, что никакое чудо его не спасет…
— Что ее [жизнь] уничтожило?
— Время, просто время. Сейчас все умирает, все великие цивилизации погибли. Это не ночь, ведь звезды перегорели и погасли навсегда.
Враг один, и ты — один.
Чего здесь бояться?
Отбрось свой страх!
Смотри вперед!
Шагай вперед!
Никогда не останавливайся.
Промедли — и ты состаришься.
Остановись — и ты умрешь.
Атмосфера тревоги растеклась по улицам, заползла в дома, а следом за ней, на мягких лапах, следовал пока ещё невидимый, но уже ощущаемый страх. Кроме этих двух вечных спутников был ещё кое-кто. Но столь призрачный, что я не готов был поручиться, что слышал шорох плаща и видел блеск луны на лезвии косы.