Каждая частичка человеческого существа должна творить милостыню, каждый день с восхода солнца; справедливо рассудить двух людей — это милостыня; доброе слово — это милостыня; каждый шаг по направлению к мечети — это тоже милостыня.
Я же рад встречать молодежь: по ней узнаешь, что нового. Ну-с, а моя мысль именно такова, что всего больше заметишь и узнаешь, наблюдая молодые поколения наши.
Немного проползти... Кто-нибудь поможет. С чего им нам помогать? Помогут, никуда не денутся — ПМ ещё при мне, так что добрый самаритянин тире бескорыстный альтруист найдётся обязательно.
Ахимса — основа для поисков истины. Каждый день я имею возможность убеждаться, что поиски эти тщетны, если они не строятся на ахимсе.
Воистину, Аллах, Его ангелы, обитатели небес и земель, даже муравей в своей норке и даже рыбы благословляют того, кто обучает людей добру.
Неразбериха в этических представлениях о том, на каком уровне должен кончаться альтруизм — на уровне семьи, нации, расы, вида или всего живого, — отражается, как в зеркале, в параллельной неразберихе в биологии относительно уровня, на котором следует ожидать проявлений альтруизма в соответствии с эволюционной теорией.
Все отдать, себя лишая, — это щедрость свыше мер,
Сделать то же, только молча, — это мужества пример.
Одного старика упрекали в том, что он слишком щедро раздает милостыню. Он ответил:
— Как вы не можете понять, что человек, переезжающий в другое жилище, должен полностью очистить старое жилье!
В последнее время наблюдается неприятие расизма и патриотизма и тенденция к тому, чтобы объектом наших братских чувств стало все человечество. Такое гуманистическое расширение нашего альтруизма приводит к интересному следствию, которое опять-таки, по-видимому, подкрепляет эволюционную идею «во благо вида». Люди, придерживающиеся либеральных политических взглядов, которые обычно бывают самыми убежденными пропагандистами «видовой этики», теперь нередко выражают величайшее презрение к тем, кто пошел в своем альтруизме чуть дальше, распространив его и на другие виды. Если я скажу, что меня больше интересует защита от истребления крупных китов, чем улучшение жилищных условий людей, я рискую шокировать этим некоторых своих друзей.
Убеждение, что представители твоего собственного вида заслуживают особо бережного отношения по сравнению с членами других видов, издавна глубоко укоренилось в человеке. Убить человека в мирное время считается очень серьезным преступлением. Единственное действие, на которое наша культура налагает более суровый запрет, это людоедство (даже в случае поедания трупов). Однако мы с удовольствием поедаем представителей других видов.
Cлайд с цитатой