Кто-то молча переносит одиночество, а в ком-то оно кричит. Во весь голос, нецензурно, и на других...
Всё это иллюзия, один родился — один сдохнешь, всем насрать!
Кто-то молча переносит одиночество, а в ком-то оно кричит. Во весь голос, нецензурно, и на других...
Если я собираюсь быть одиноким, то пускай я буду одиноким в этом замке. Не хочу быть одиноким в обычном доме.
... Я раздумал умирать, потому что осознал одну простую вещь: если никому (кроме меня, естественно) не нужна моя жизнь, то и на мою смерть никто не обратит внимания. А я всегда лелеял надежду, что похороны будут пышными и слезливыми...
Да, совсем забыл! Советы тебе не нужны, союзники тебе не нужны, без спутников ты обойдешься. Ведь цель твоего похода — цель личная и особенная, больше того, характер цели требует, чтобы ты реализовал её самолично. Риск, опасность, труд, борьба с сомнениями должны лечь на тебя. Только и исключительно. Ибо все это элементы покаяния, искупления вины, которое ты стремишься совершить. Этакое, сказал бы я, испытание, крещение огнём. Ты пройдёшь сквозь опаляющее, но и очищающее пламя. Сам, в одиночку. Потому что если кто-нибудь тебя в этом поддержит, поможет, возьмет на себя хотя бы частичку этого огненного крещения, этой боли, этого покаяния, то тем самым как бы объединит тебя, урвет у тебя ту часть искупления, которая достанется ему. Твой, это только твой долг и ничей больше. Долг, который надобно заплатить, и ты не хочешь расплачиваться за него, одновременно одалживая у других кредиторов.
Конец дружбы некоторые люди воспринимают с облегчением, ведь закончилось и табу на хранение чужих тайн, ибо, неумение дружить освобождает таких особей от ответственности держать язык за зубами. Вот где не помешало бы клеймо на лбу – «Особо опасен. Трепло!».
Тебе нужна просто девочка. Соломинка, чтобы дышать. Забота, чтобы у жизни был хоть какой — нибудь смысл. Нужен просто теплый комочек в руках, чтобы не озвереть от одиночества...
Человек частенько тащит в настоящее «чемодан без ручки» , а после удивляется, что в настоящем ничем, кроме нафталина, не пахнет.
— А с личной жизнью как?
— Никак. Но есть любовник. Это считается личной жизнью?
— Нет, это скорее половая, — смутилась Ксюша.
— А у меня тогда потолочная, — встряла Катя.
— Какая?
— Ну, если половой жизни нет, значит, она — потолочная, верно?