Батя мне всегда говорил типа: «Руди, женщины — они как трактора». Я, кстати, так и не понял, че он сказать хотел.
Извини, друг, я думал, ты закончил. Я думал, ты уже всё. Ты что-то там про курицу заливал? Нет? И с чего мне посреди дня курицы мерещатся?
Я вас облапошил своими навыками адской хитрожопости. И всё это время на уши вешал «вермишель».
— Ты чего?
— Молюсь, мужик. Молюсь я Господу Ииусу Христу и небесам небесным, чтоб Надин завязала со своим монашеством, чтобы я тогда смог выразить свою любовь к ней физически, прекрасным союзом наших гениталий. Аминь.
— А господь вообще принимает такие заявки?
— Он Ною отгрохал здоровенный ковчег, а старине Руди не может монашку устроить?
— Это тебе не милая беседа. Завязывай.
— Ага. Ты либо играй, либо играй по-жёсткому.
— И чё это значит?
— Ну... это типа я ему угрожая физической...
— А «мужик в маске», я кажется знаю кто это. Нет... я точно знаю.
— И кто же?
— Это наш надзиратель.
— Надзиратель?
— Ага, потому что это ж вообще было бы ***ец нелепо, правда ведь? Он ведь на нас не поссал бы, даже если б мы горели, а он очень сильно хотел бы поссать.
— Сортир не работает.
— И ты отливаешь в раковину?!
— Ага. Думал вот, не нассать ли в бутылку или в автомат с печеньками, но так оно как-то цивилизованней. Я же не какой-то там пещерный человек!
— Если она такая страшная, зачем же ты её трахнул?
— Ты что, шутишь что ли? Вот в этом-то вся проблема, когда пялишь страхолюдин. Вдуешь — не прав, вдуешь — тоже не прав. А ты-то небось трахаешься только с теми, кто тебе внешне нравится?
— Есть у меня такой бзик.
— Какая же ты поверхностная. Прям стыдно за тебя, Джесс.
Cлайд с цитатой