Если мы верим во что-нибудь всей душой, нам ничего не стоит увидеть желаемое наяву. Особенно когда рассудок наш сломлен горем.
Утрата поднимает в наших душах целую бурю. Нам кажется, что мы обижали того, кто нас покинул, и мы горько корим себя за это. Упрекаем себя за то, что были к нему несправедливы. Порой даже внушаем себе, что виноваты в его смерти. Беда в том, что мёртвые недосягаемы для нас, мы не можем поговорить с ними, поделиться, посоветоваться. С этим-то и тяжело смириться.
— Печаль — странное чувство. Мы грустим не о том, кого нет больше рядом, мы грустим о себе. Грустим о том, что остались одни.
— Ты хочешь сказать, печаль по умершим — это просто себялюбие?
— Отчасти да.
Где бы мы ни находились, Церковь — это вера и учение, а украшения и мишура не обязательны. Возвращаться к истокам всегда хорошо.
Вера состоит в том, что мы верим всему, чего не видим; а наградой за веру является возможность увидеть то, во что мы верим.
Вера без любви — всего лишь слова; слова слабые и безжизненные, неопределенные и пустые, поскольку в них нет истинного чувства.
Населяющие мир смертные более практичны, чем когда бы то ни было, они отрицают даже малейшую возможность чуда, даже намек на что-либо сверхъестественное. С необыкновенной смелостью и отвагой они строят свои основополагающие этические теории только на фундаменте материальных истин и физического мира.
Cлайд с цитатой