Спать бы с тобой у реки,
Петь бы тебе без конца,
Лечь и примять васильки,
Нежно касаясь лица.
Спать бы с тобой у реки,
Петь бы тебе без конца,
Лечь и примять васильки,
Нежно касаясь лица.
В сердце твоём через край
Золота гнева и льда.
Кто-то тебя продаёт,
Ты продаёшь города.
... и наизусть зазубрив
Сердце из гнева и льда,
Прыгнуть в последний вагон,
Чтобы уйти навсегда.
О, как я лгал когда-то, говоря:
«Моя любовь не может быть сильнее».
Не знал я, полным пламенем горя,
Что я любить еще нежней умею.
Случайностей предвидя миллион,
Вторгающихся в каждое мгновенье,
Ломающих незыблемый закон,
Колеблющих и клятвы и стремленья,
Не веря переменчивой судьбе,
А только часу, что еще не прожит,
Я говорил: «Любовь моя к тебе
Так велика, что больше быть не может!»
Любовь — дитя. Я был пред ней не прав,
Ребенка взрослой женщиной назвав.
If I were you, holding the world right in my hands,
The first thing I'd do, is thank the stars above,
For the ones I love,
Take a breath and enjoy the view.
Просто необходимо верить и чувствовать, что где-то существует та самая, настоящая Любовь и близкие, которые не бьют по больному. И если в этот раз не получилось, однажды получится. Сцепить зубы и терпеть. Потому что она существует. ЛЮБОВЬ ЕСТЬ!
Для них она Богиня всего женственного, всего самого недоступного, всего самого порочного.
Та, которая будет всегда со мной;
Рука в руке и к спине спиной.
И даже если против весь мир.
С ней я неуязвим, и любой приму бой.
Мораль: существуют навязчивые идеи; у них нет владельца; книги говорят между собой, и настоящее судебное расследование должно доказать, что виновные – мы.
Белая ночь сирени листву ветер качает, то робкий, то смелый.
В белую ночь, в час когда я усну, приснится мне сон удивительно белый.
Птица взмахнёт волшебным крылом и я появление твоё угадаю.
В белую ночь мы с тобой уйдём, куда я не знаю, куда я не знаю.
Белая ночь опустилась, как облако, ветер гадает на юной листве.
Слышу знакомую речь, вижу облик твой, но почему это только во сне.
Мужчина встал. Из кулака его выскользнуло узкое белое лезвие. Тотчас же капитан почувствовал себя большим и мягким. Пропали разом запахи и краски. Погасли все огни. Ощущения жизни, смерти, конца, распада сузились до предела. Они разместились на груди под тонкой сорочкой. Слились в ослепительно белую полоску ножа.