— Вы домой, наверное, летите?
Халк удивленно приподнял брови и улыбнулся.
— Почему вы так думаете?
— Потому что только когда нас где-то ждут, мы вот так улыбаемся.
— Бурбон? — Удивленно повторил Халк. — Ты сидишь ночью в парке и пьешь бурбон?
— А что, по-твоему, мне надо пить и где? — Съязвила Шерин. — Бокал красного вина, сидя перед камином и читая женский роман?
— А что можно звать домом?
— Дом — это ведь не набор бетонных балок, перегородок, окон и ковров. Разбери их все, сломай и собери заново по-другому, и это перестанет быть тем, что ты называешь домом. Дом — это определенный порядок вещей в жизни. Знакомых, привычных и понятных. Когда ты знаешь, что в ванной все стоит так, как ты поставил, когда есть любимая кофейная чашка на кухне, когда ты знаешь, что можешь пойти утром в магазин за углом, а там тебе улыбнется продавец Чак, с которым ты, кажется, знаком тысячу лет…. Да, дом — это порядок вещей. И может, состояние внутри тебя.
Халк задумался и понял, что она права. Дом — это не строение, к которому ты привык. Это что-то большее.
— А теперь я думаю, что дом — это кто-то рядом с тобой. И не важно где, но если он рядом, тогда тебе везде дом. А иначе твоя квартира превращается в просто еще один бетонный склеп, где все уныло и пусто.
— А что можно звать домом?
— Дом — это ведь не набор бетонных балок, перегородок, окон и ковров. Разбери их все, сломай и собери заново по-другому, и это перестанет быть тем, что ты называешь домом. Дом — это определенный порядок вещей в жизни. Знакомых, привычных и понятных. Когда ты знаешь, что в ванной все стоит так, как ты поставил, когда есть любимая кофейная чашка на кухне, когда ты знаешь, что можешь пойти утром в магазин за углом, а там тебе улыбнется продавец Чак, с которым ты, кажется, знаком тысячу лет…. Да, дом — это порядок вещей. И может, состояние внутри тебя.
Халк задумался и понял, что она права. Дом — это не строение, к которому ты привык. Это что-то большее.
— А теперь я думаю, что дом — это кто-то рядом с тобой. И не важно где, но если он рядом, тогда тебе везде дом. А иначе твоя квартира превращается в просто еще один бетонный склеп, где все уныло и пусто.
Люди любили винить, обожали, и почему-то не себя, а других. Во всем: в бедах, в том, что не сложилось, в том, что сложилось не так, в отсутствии помощи, в ее навязывании, в беспричинном равнодушии, в переизбытке ненужных эмоций.
— Детство, Алечка, — говорила бабушка, — это безмятежность. Это когда твой мозг не затуманен страхом, чувством вины и обидой.
Они стояли и молча смотрели друг на друга, так долго, как могут смотреть только те, чьи жизни глубоко и сложно переплелись, на чьих судьбах волшебным пером оставила росчерк тайна предназначения. Со смесью притяжения и отторжения, с желанием приблизиться, бьющимся о внутреннюю стену сопротивления.
Не стоит изменять своим принципам, никогда. Иначе это ветхие и неправильные принципы.
Сама…
Как всегда сама. Сама борись за жизнь, за счастье, за место под солнцем, за кусочек любви, которая никому кроме тебя, оказывается, и не нужна.
Cлайд с цитатой