Я кивнул, так как отвечать с полным ртом не мог. Пусть рушатся империи. Я проголодался.
— О боже! — воскликнул он. — Признаться, я рад, что мы с Вами не враги. Послушайте, а Вы уверены, что Вы не дьявол?
— Конечно, дьявол, — ответил я. — Разве Вы не чувствуете запах серы? И мое левое копыто сейчас отвалится от усталости.
Думаю, некая мера иррационального и делает нас истинными людьми. Да ещё то, что мы сознаём это, разумеется.
Я даже не знаю, хочу ли я вообще величия как такового. Это всё равно, что стремиться быть изобретателем вместо того, чтобы на самом деле изобретать что-то, или быть писателем вместо того, чтобы писать. Также и с величием – оно побочный продукт, а не вещь в себе. Тот, кто думает иначе – просто самовлюблённый эгоист или жуткий дурак, что, впрочем, одно и то же.
Не буди меня даже ради конца света, разве что это будет из ряда вон выходящее зрелище.
И хотя его интересы, по-видимому, ко мне не имели никакого отношения, я всегда чувствую себя спокойнее — даже с друзьями, — когда во время разговора знаю чуть больше, чем они предполагают.
— Дом, семья, любовь...
— Мужчины всегда говорят о любви, когда им это выгодно, а когда нет — она обуза для них.
Время наше будет знаменито
тем, что сотворило страха ради
новый вариант гермафродита:
плотью — мужики, а духом — ***и.
Cлайд с цитатой