Полная и голая правда есть предмет науки, а не искусства.
Не может быть ни патриотического искусства, ни патриотической науки.
Полная и голая правда есть предмет науки, а не искусства.
Одним из сильнейших мотивов, побуждающих людей посвящать себя искусству и науке, является стремление избежать повседневности с ее серостью и мертвящей скукой и сбросить с себя оковы своих собственных преходящих желаний.
Быть учёным — значит, быть наивным. Мы так упёрлись в поиски правды, что не думаем как мало людей хочет, чтобы мы ее нашли. Но она всегда там, видим мы её или нет. Выбираем или нет. Правде плевать на наши нужды и желания. Ей плевать на наши правительства, идеологии, религии. Она будет ждать. Всё время.
Почему искусство?.. Одно из моих первых воспоминаний — это как я рисую подсолнух акварелью; и где-то у себя в голове я понимала, что этот идеальный подсолнух когда-то засохнет и погибнет. Но у меня была сила спасти его — сделать бессмертной красоту вокруг себя и спасти ее от жестокости жизни.
Леонардо да Винчи сказал — любой художник должен начинать картину с черного, потому что все в природе темное, кроме мест, подверженных свету. Может, мы считаем, что надо начинать с белого холста; но может сейчас нам нужно увидеть, как вода становится мутной и как падают лепестки?.. Может, через искусство мы сталкиваемся лицом к лицу с темнотой, и измениться можно лишь так?..
Выпуск 2016 года, я призываю вас не только сохранять красоту, но и показывать правду. Заставлять мир чувствовать неловкость от своей честности, несмотря на последствия. Потому что так мир станет лучше. И вы станете лучше.
Когда я изучаю тонкости ферзевого эндшпиля, шахматы — это наука; когда восхищаюсь красивой комбинацией — искусство; а когда обостряю позицию в надвигающемся цейтноте соперника — спорт.
Каждый в состоянии заниматься наукой, искусством, вообще, каким бы то ни было умственным занятием и превосходно справить с ним без учителей, если он только дошел до сознания, что возможность заниматься и усвоить что-нибудь находится в нем самом, а не вне его.
Искусство должно изжить ряд вещей, особенно — должна исчезнуть грань между наукой и искусством.