Действительно, когда говорят про социализм, сразу вспоминают советское время. Давайте не будем называть это социализмом. Как-нибудь ещё назовем. А по сути, совершенно очевидно, что эта конвергентная модель необходима. То, что мы практикуем с 90-х годов, здесь не работает. Теперь перейдем к более простым вещам. По поводу того, работает или не работает. С точки зрения экономики эта модель не работает. Когда нас убеждают, что один или два процента роста — это для России предел мечтаний, то хочется просто плюнуть в рожу, честное слово. Это враньё, это ложь! Но эта система, фундамент которой заложен в 90-е годы, не может произвести другого. Или не хочет. Я не знаю. Это значит, что её надо сменить. В худшем случае её надо модернизировать, а в лучшем случае — полностью поменять. Хватит уже рассказывать, что наша цель — борьба за инвестиции. Инвестиции не приходят, значит мы должны что-то такое сделать, чтобы инвестиции пришли. Эта модель не работает.
... мы стилистически всё ещё находимся в советском прошлом или в перестроечном периоде и всё меряем: советское или антисоветское. Слушайте, мир ушел дальше. Всё! Всё стало сложнее. И возвращаться не имеет смысла. И не имеет смысла абсолютизировать то, что мы вычитали в книжках по капитализму в конце 80-х-90-х годах. Совершенно очевидно вот что. Задачи, стоящие перед такой огромной страной как Россия, требуют какой-то комплексной, но новой по качеству модели, учитывающей в себе все достижения прошлого и адаптированной к вызовам настоящего и будущего. И как она будет называться, я понимаю, что это важно при обсуждении, но называться она может по-разному. Что касается меня, то мне бы подошло название православный социализм. Почему? Объясняю. Православный не с точки зрения навязывания вероисповедания, а с точки зрения осознания того, что морально-этические основы у нас всё равно базируются на корнях православной веры и православной культуры. И социализм — не с точки зрения возврата к советской практике, а с точки зрения ощущения того, что действительно огромное количество людей не ощущает справедливость. Люди хотят правды.