— Ну, Кораблёв! Ну так какая самая главная река Америки?
— Миси-писи?
— Ну, Кораблёв! Ну так какая самая главная река Америки?
— Миси-писи?
— Ну а ты, вот ты. Что ты любишь больше всего на свете?
— Я много чего люблю. Только я люблю простое: люблю собак, потому что у них всегда нос мокрый, а насморка не бывает; люблю, когда фырчит автомобиль, нюхать бензин. «Ну, погоди!» люблю, только мне Волка жалко. По телефону звонить, перед зеркалом кривляться. Да мало ли чего. Мюллера люблю.
— Кого?!
— Да не тот, который Гестапо, а который в футбол голы забивает. В разные игры люблю играть, только обязательно выигрывать, а если проигрывать, тогда не надо.
— Идиот. Открой глаза!
А?... Ой!
Я открыл глаза и узрел такую картину: сижу на лавочке, а напротив меня стоит туша, поперёк себя шире, да ещё и с крыльями. И как же это он летает-то?
— Ты кто?
— Я — твоя смерть!
— А по отчеству?
Двацветок развернул лошадь и рысью поскакал обратно, демонстрируя мастерство верховой езды, типичное для мешка с картошкой.
Пьян! Разве я на это жалуюсь когда-нибудь? Кабы пьян, это бы прелесть что такое — лучше бы и желать ничего нельзя. Я с этим добрым намерением ехал сюда, да с этим добрым намерением и на свете живу. Это цель моей жизни.
— Ты мне поставил мат? Я с тобой больше не играю, собака! Помолчи, не хочу слушать твоих извинений.
— Столько рыбы ем. Боюсь, что скоро превращусь в пингвина. А вы знаете, что пингвины самцы присовывают друг другу? Я серьезно, я в передаче смотрел.
— Да тебя самого надо в таких передачах снимать.