Элизиум — Где-то сжигают книги

Мир истекает кровью

Власть в руках палачей.

Закрыты больницы — для нищих сословий

Давно не хватает врачей.

В прайсах церковных торговцев,

Расценки на наши мечты.

Детей учат пошлости, вместо свободы

Скажешь, причем здесь ты?

Другие цитаты по теме

Что: прикажете коршуну жрать незабудки?

Шакалу сделаться кроликом?

Или, по-вашему, волк

сам себе добровольно

выдернуть должен клыки?

Чем вам не нравятся правые?

Чем не нравятся левые?

Отчего с таким изумлением

вы, как кретины,

уставились в телевизионный экран!

Ах, вы узрели неправду

в очередной передаче!

В нынешнем мире

воров меньше, чем обворованных.

Кто рукоплещет взломщикам?

Кто возводит убийц в почётные граждане?

Кто исступленно жаждет,

чтобы его околпачили

и обобрали, как следует?

Вот вам зеркало: гляньте,

узнайте самих себя,

робких,

страшащихся грубой суровости правды,

неумолимости знанья,

передоверивших право на бессмертную мысль

стае волков!

Вденьте в ноздрю кольцо -

вот для вас лучшее украшенье!

Нет такой глупости,

которую вы бы не слопали,

самый дешёвый обман

способен вас тут же утешить,

самое мерзкое рабство

примете вы за свободу.

Жабоподобные овцы,

как вы друг с другом грызётесь,

как вы друг друга морочите!

Братство царит средь волков,

в крепко сколоченных стаях.

Слава разбойникам!

Вы же,

когда вас хотят изнасиловать,

лениво ложитесь

на постель послушания.

Скуля,

вы по-прежнему лжёте:

вам нравится быть растерзанными.

Нет, вы не измените мир.

Какой прок от власти, если ты не можешь защитить дорогих тебе людей?

Все страны мира испортили свою красоту фабриками и фабричными городами, каждый из которых — словно ад на земле… это образ разума, наделенного властью.

Они восхваляют его, как самого Богобоязненного, как чистейшего из всех королей, как одного из самых любящих мужчин, и как умнейшего из правителей, что когда-либо вступали на Французский престол, но только я знаю, что все это лишь пущенная в глаза пыль, и ничего больше.

Все их речи — речи мертвецов. И мертвецы эти питаются живыми. Им кажется, будто у них в тарелке стейк с икрой, а на самом деле они жрут людей.

— Все угнетённые стремятся к свободе и справедливости.

— Вот право слово, вы евреи и революционеры не знаете русского народа, но притом всё время пытаетесь его от кого-то спасать и освобождать. Русский народ освобождать нельзя, иначе внутри души его поднимется такой мрак, который поглотит весь мир и первыми — освободителей. Русским народом можно только управлять, для его же собственного блага.

— Даже если это так, зачем избивать? Избивать человека, который итак пойман, ожидает суда с законным наказанием?

— Ну а как же иначе управлять людьми?

— Личным примером, ведя к идеалам справедливости.

— Вы блаженный? Да коли пристанет вам с вашей-то натурой прожить ещё хотя бы пять лет, вы уж точно поймёте, что управлять людьми можно единственно — страхом. Страх лежит в основе любого порядка. Лучше избить одного незаслуженно на глазах у всех, нежели потом избивать каждого, кто потеряет страх и устроит хаос.

— А вам не кажется это бесчеловечным?

— Конечно... Я ведь облечён властью. Невозможно вершить судьбы людей, оставаясь для них человеком.

Всю свою жизнь я пытался подняться в обществе. Туда, где всё законно и порядочно. Но чем выше я поднимаюсь, тем всё гаже... Где же это заканчивается?

Понимание он обратил на тонкое извращение всего, что хотел использовать — и сделался бесстыдным, лжецом. Начал он с жажды Света, но когда не смог завладеть им единолично, низвергся сквозь огонь и ярость во Тьму.