Петр Георгиевич Щедровицкий

В «Диалектике реального и феноменологическом методе у Гегеля» (1947) А. Кожев связывает диалектический характер тотальности бытия и реальности с присутствием в ней отрицающего начала, то есть осуществляемой человеком свободы. Кожев говорит так: Свобода, которая реализуется и обнаруживается в качестве диалектического или отрицающего Действия, есть, вследствие этого, и по самой своей сущности, творчество. Ведь отрицать данное не переходя в ничто – это значит творить нечто, до сих пор не существовавшее; это именно то, что называется “творчеством”. Иными словами, действительно заниматься творчеством можно лишь отрицая реально данное

Другие цитаты по теме

«Совершенно очевидна ошибочность мнения — пишет Вебер, — согласно которому «свобода» воления, как бы ее не понимать, идентична «иррациональности» поведения или что последняя обусловлена первой. Специфические «не поддающиеся учету действия», равные «слепым природным силам» — привилегия сумасшедшего. Напротив, наивысшую степень эмпирической свободы мы связываем именно с теми действиями, которые осознаём как рациональные, то есть совершаемые без физического и психического «принуждения», не под властью страстей, «аффектов», «случайного» омрачения ясности суждения; с теми действиями, посредством которых мы преследуем ясно осознанную нами цель, применяя самые адекватные, в меру нашего знания, то есть в соотвествии с эмпирическими правилами, средства».

А я думаю, что мы отвечаем за свои поступки, мы свободны. Я поднимаю руку — я в ответе за это, поворачиваю голову — я в ответе за это, я несчастна — я в ответе и за это... Я забываю, что за всё отвечаю, но это так. Всё зависит от нас.

Человек всегда может остаться человеком. При любых обстоятельствах. Остаться свободным. Свобода — это внутреннее состояние. Состояние души.

В этом и состоит свобода. Когда теряешь всякую надежду.

Мать, которая действительно мать, никогда не свободна.

Единственное оправдание вмешательства в свободу действий любого человека — предотвращение вреда, который может быть нанесён другим.

Напрасно перед лицом катастроф XX века многие жалуются: «Как Бог допустил?»... Да. Он допустил: допустил нашу свободу, но не оставил нас во тьме неведения. Путь познания добра и зла указан. И человеку самому пришлось расплачиваться за выбор ложных путей.

Странное желание — стремиться к власти, чтобы утратить свободу.

Стоит только объявить себя свободным, как тотчас же почувствуешь себя зависимым. Если же решишься объявить себя зависимым, почувствуешь себя свободным.

Вот что такое свобода, — думал я. — Иметь страсть, собирать золотые монеты, а потом вдруг забыть все и выбросить свое богатство на ветер. Освободиться от одной страсти, чтобы покориться другой, более достойной. Но разве не является все это своего рода рабством? Посвятить себя идее во имя своего племени, во имя Бога? Что же, чем выше занимает положение хозяин, тем длиннее становится веревка раба? В этом случае он может резвиться и играть на более просторной арене и умереть, так и не почувствовав веревку. Может быть, это называют свободой?