Чтобы победить монстра, самому нужно остаться человеком.
Монстры – это мы. Глубоко внутри у нас сохранилась часть мозга рептилии, которая убивает, и ей всё равно.
Я видел дьявола (Akmareul boattda)
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойЧеловек создаёт монстра, монстр убивает человека, другой человек убивает монстра – это классика.
Есть вещи, которые я до сих пор не понимаю. Почему люди в этом мире ненавидят всех, кто не похож на них? Почему они боятся того, чего не знают? И почему больше всего они ненавидят себя? За то, что они слабы, за то, что они стареют, за всё то, что не делает их богами. Кто из нас не такой? Все мы монстры.
Все помнят эту историю... Вспышка молнии... Безумный гений... Дьявольское создание. Мир, конечно же, запомнил монстра, а не человека, но если хорошенько призадуматься, все не так однозначно. Порой монстром становится человек.
— Суккубы... Из всех монстров, вас я ненавижу больше всех. Вы тоните в наслаждениях, высмеивая этим саму жизнь
— Боже... Но разве удовольствие не источник всей жизни? Какая была бы причина жить, если бы в жизни не было удовольствия? Глупо отрицать удовольствия. Это то, что заставило отношения между людьми и монстрами развратиться и искажаться. Они отвергли нас только потому, что так сказала какая-то богиня? Если ты действительно их богиня, ты должна изменить свой взгляд на это
— Высокомерная шлюха! Как ты смеешь давать советы богине!? Королева суккубов... Я отправлю тебя в ад!
All monsters are human.
Все чудовища — это люди.
(— Это были не люди! Это были монстры!
— Все монстры — люди. И ты монстр.)
Итак, сегодня вечером Дин вышел из придорожной забегаловки в тот самый момент, когда я вогнал последнюю пулю в голову перевертыша. И сын спросил у меня: почему ты убил его, папа? Что я должен был на это ответить? Потому что он не человек, а чудище, похожее на человека? Мой мальчик вышел на улицу и увидел, что я прострелил кому-то башку, может, это я чудище, похожее на человека?
Они любят говорить о нашей нечестивости. Им кажется, что мы не можем им навредить, потому что они святы в той же степени, в какой мы порочны и мерзки. Но, конечно, мы можем.