И за что его прозвали «Удачливым Ларри»? Настолько депрессивной дыры, как его квартира, я ещё не видел. А я ведь даже в Аду у Кафки бывал.
Я не для того ушел из ада, чтобы попасть в другой.
И за что его прозвали «Удачливым Ларри»? Настолько депрессивной дыры, как его квартира, я ещё не видел. А я ведь даже в Аду у Кафки бывал.
Может, хочешь поговорить про Калигулу, Сталина... Трампа? Знаю, он не умер, но когда-нибудь точно умрёт.
— Как насчет правды?
— Во время своей мини-смерти Шарлотта попала в ад, Форест преследовал ее там, а теперь снится ей. Еще там участвует Дэн, так что все плохо.
— Ну это точно вздор!
— Не волнуйся, детектив мне не поверит. Видишь, классические мы.
— Может ты знаешь фамилию, друзей, семью, где она жила, когда приезжала сюда?
— Я любовник, а не справочник!
— Исходя из ожогов, который в данном случае очень сильный, высокая концентрация горючего находится... Вот здесь...
— Боже милостивый... Яйца в огне...
— Люцифер...
— Это придает качественно новое значение фразе «жар между ног».
— Люцифер!..
— Подожди, вот еще: «горящий Бобинсон», «жареная яичница»...
— «Неопалимая Акулина».
— Ооо... А ты хороша! Но это был я, только никому не говори.
— Была одна душа, которую я мучил в Аду. И, как хороший мазохист, он командовал этим. «Жги меня». «Заморозь меня». «Причини мне боль». Так я и делал. И это продолжалось веками до того дня, пока по какой-то причине он не пропустил своего ежедневного наказания. И когда я вернулся... Он плакал. «Пожалуйста, мой король», говорил он. «Не забывайте обо мне снова. Обещаю, я буду хорошим». И тогда я осознал, что он настолько полон ненависти к себе, в нём нет ни крупицы самоуважения, что моя жестокость не имела значения. Если я обращал на него хоть немного внимания, это предавало значение его... Бессмысленному существованию.
— Зачем ты это мне рассказываешь?
— Потому что он напоминает мне о тебе. Ты думаешь, я изменился? Ты, бывший ангел, жалкий и бессильный, не придумал более позорного способа дожить свои дни, кроме как надеяться на подачку от меня, которая напомнит тебе о днях, когда ты был важен.
— Я знаю, что ты делаешь. Можешь убить гонца, если нужно. Но просто знай, что я рядом.
— Оно повторяется, снова и снова. Я будто в аду.
— Только без «будто».
— Что это такое?
— Это пытки, на которые ты сам себя обрек. Вина — это топливо, плюс немного таланта, чтобы было веселей.
— Пожалуйста, мне надо выбраться отсюда, как мне выбраться?
— Очень просто — никак. Пока ты не поверишь, что заслужил это. А я еще не видел, чтобы кому-нибудь это удавалось.
— Люцифер, после твоего ухода в аду все пошло по одному месту.
— Какая жалость! А то ведь раньше там был просто курорт!
— Коллега из Рима сказал, что Хлоя встречалась со священником, который сделает все, чтобы изгнать дьявола с Земли.
— И что, за такое платят? Мне просто любопытно.
— Судя по всему, он рассказал ей про церемонию, которая, послушайте меня, загонит дьявола в ад навсегда! И он раскрыл подробности этой церемонии.
— Ахахах, церемония, чтобы отправить дьявола в ад? Великолепно! Нет, пора запретить показывать конец света на вечерних просмотрах в Ватикане.
— Слова Шарлотты заставили меня задуматься. Может быть, божественные создания и люди... Люци, может они не такие уж и разные?
— Ты имеешь в виду в постели? Все знают, мои умения исключительные, а вот твои...
— Я про правила рая и ада. Все стоит на подсознании людей, их мыслях о заслуженном. Что, если это относиться к нам всем?
— Ясно. Тебе уже хватит, алкаш.
— Да нет, послушай ты, потеряв крылья, я думал, что Отец меня наказывает. А потом думал, что ты мое испытание, что я помогаю сбившейся с пути душе и каким-то образом приду к спасению. Но Люци, я просто гадаю, Папа мне ничего такого не говорил.
— А когда Он вообще, хоть что-то нам говорил?
— Вот и я к тому, брат, что если Он хочет, чтобы мы сами себя судили? И мои крылья, твои крылья, твой дьявольский лик... Брат, а что если все это контролируем мы сами?