Казалось, что в любви она была правдива:
За поцелуем вслед клялась до поцелуя...
Я клятвам и слезам так верил, видит бог,
Но злой насмешкой был и каждый взгляд и вздох.
Казалось, что в любви она была правдива:
За поцелуем вслед клялась до поцелуя...
Я клятвам и слезам так верил, видит бог,
Но злой насмешкой был и каждый взгляд и вздох.
Она была со мной ни шлюха, ни святая.
Когда я уходил — кто женщину поймет? -
Она кивнула мне и улыбнулась мило.
Обрадовал ее печальный мой уход,
Иль то, что завтра я вернусь, ее смешило?
«Иди» — и я иду, иду, как в тяжком сне.
Но где ж конец пути, и где награда мне?
Любую башню, крепость, вал
Дождь золотых кружочков брал.
О том, как дерзких юношей в рабов
Любовь в безумстве мудром обращает,
Как губит в детство впавших стариков,
Она уныло песню начинает.
Что хочешь, ей ты можешь петь,
Но избегай цветистой речи,
Не то она почует сеть -
Волк видит волка издалече.
Целуй меня, ласкай, я все позволю!
Продли мой плен, пока не рвусь на волю!
— Прощай, — сказал он, — таинственная красавица. Ты обошлась со мной, как с ребенком или дураком. Действительно, разве пришла бы она туда со мной, если бы там жила?! Нет! Она лишь пролетела там, как лебедь над смрадным болотом. И подобно следу птицы в воздухе, ее след невидим.
Когда красотку выбрал ты
И овладеть задумал ею,
Рассудку дай взнуздать мечты
И вверь ему свою затею.
Что может для царицы быть страшней:
Любить того, кто равнодушен к ней.
С шипами вместе розу надо рвать,
Влюбленный должен быть глухим к укорам.
Будь красота под тысячей замков,
Любовь пробьется к ней в конце концов.