Сорняки удивительная вещь – можно вырвать их с корнем, развести огонь в тех местах, где те росли, они могут даже много лет не появляться, а потом, как пить дать, вдруг как вырастут, как зацветут.
Цветок никогда не бывает просто цветком.
Сорняки удивительная вещь – можно вырвать их с корнем, развести огонь в тех местах, где те росли, они могут даже много лет не появляться, а потом, как пить дать, вдруг как вырастут, как зацветут.
Приподняв покрывало, я начинаю практиковаться, изображая на лице вялую робкую улыбку, снова, снова и снова, пока у меня не получается нечто сносное. Но как я ни стараюсь, мне не удается пригасить огонь, пылающий в моих глазах.
Я больше не витаю в облаках – сегодня я твердо стою на земле, как будто мы оба пустили в нее корни.
Перед Богом и Евой мы открываем друг другу наши сердца и принимаем свою судьбу. Мы встречаем ее вместе.
В этом темном лесу, в этом проклятом месте мы обрели благодать.
Я вовсе не считаю, что замужество – это честь. Оно дает жилище, но отнимает свободу. Конечно, надеваемые на тебя кандалы обиты ватой, но от этого они не перестают быть кандалами.
Я не прошу вас поддерживать меня. Когда мы дойдем до ворот округа, я хочу, чтобы вы отошли подальше, сделали вид, будто я вам не знакома, тогда я скажу свое слово. Я должна это сделать – это мой долг перед каждой девушкой, погибшей в год благодати. И перед самой собой.
Волшебство Кирстен проявилось рано, и она об этом знала. За ее лицом с его тщательно сохраняемым неизменно любезным выражением, за ее подчеркивающей фигуру одеждой таится жестокость.