Майкл Крайтон. Штамм «Андромеда»

Коллеги наградили Бертона прозвищем Спотыкач, то ли потому, что он вечно спотыкался, наступал на свои развязанные шнурки и обтрепанные манжеты брюк, то ли потому, что обладал удивительным умением нечаянно натыкаться на важнейшие открытия.

Другие цитаты по теме

Как и многие интеллигенты, Стоун относился к собственному мозгу с известной подозрительностью. Мозг представлялся ему точной и тонкой, но слишком уж капризной машиной. И он не удивлялся, что время от времени эта машина начинает буксовать, хотя страшился таких минут и ненавидел их. В часы мрачных раздумий Стоун вообще уже сомневался в плодотворностти всякой мысли и разума как такового.

Порой, сидя на совещаниях в госдепартаменте и в Министерстве обороны и оглядывая сидящих вокруг, Стоун видел за столом не людей, а просто дюжину серых, изборожленных извилинами мозгов. Одни мозги. Сидят вокруг стола и размышляют, как перехитрить другие мозги, заседающие за другими столами. Идиотизм.

Ливитт был закоренелый пессимист. (Однажды он признался, что на собственной свадьбе размышлял лишь о том, какие алименты со временем придется платить.) Он был ворчлив, раздражителен и очень грузен; на лице его лежали угрюмые складки, а в глазах застыла печаль — казалось, эти глаза вглядываются в будущее, но видят там одну унылую безнадежность. И вместе с тем Ливитт был рассудителен, наделен богатым воображением и не боялся мыслить широко и дерзко.

Ливиттово «Правило сорока восьми» формулировалось просто: «Все ученые слепы».

Одна из групп, включенных в СМПИ, разрабатывала методику электронного зондирования мозговой деятельности ( а честно говоря, методику управления мышлением); другая группа исследовала возможности совместного существования человека и машин, вживленных в его организм; третья оценивала результаты поиска внеземных цивилизаций.

Неоспорим тот факт, что сложных организмов на Земле мало, а простые чрезвычайно многообразны. Существуют миллионы видов бактерий и тысячи видов насекомых; однако приматы представлены очень небольшим числом видов, а человекообразные обезьяны — всего четырьмя. И, наконец, человек представлен лишь одним-единственным видом.

Еще во времена Ньютона и Галилея люди знали о Луне и других небесных телах больше, чем о собственном теле.

К началу 60-х годов Америка волей-неволей пришла, наконец, к пониманию того, что она обладает значительным комплексом научных учреждений. По сравнению с Европейским Экономическим Сообществом ученых в США было больше в четыре раза, а денег они тратили больше в семь раз.

Мэнчик был вполне подготовлен и даже предрасположен к тому, чтобы иметь дело с кризисом самого большого масштаба. Однако это еще не значит, что он сразу же распознал кризис как таковой.

Вскоре биология оказалась самой быстрорастущей отраслью науки: биологические познания за десять лет буквально удвоились. Дальновидные исследователи уже всерьез поговаривали об изменении генов, управлении эволюцией и контроле над психикой.