Не можешь сказать что-то конструктивное — завали ***ало.
— Разберемся по-джентльменски.
— И как это?
— Сыграем в писюн-ножницы-мохнатка.
— Это как камень-ножницы-бумага?
— Это они у меня сплагиатили.
Не можешь сказать что-то конструктивное — завали ***ало.
— Разберемся по-джентльменски.
— И как это?
— Сыграем в писюн-ножницы-мохнатка.
— Это как камень-ножницы-бумага?
— Это они у меня сплагиатили.
Извини, друг, я думал, ты закончил. Я думал, ты уже всё. Ты что-то там про курицу заливал? Нет? И с чего мне посреди дня курицы мерещатся?
Я вас облапошил своими навыками адской хитрожопости. И всё это время на уши вешал «вермишель».
— Ты чего?
— Молюсь, мужик. Молюсь я Господу Ииусу Христу и небесам небесным, чтоб Надин завязала со своим монашеством, чтобы я тогда смог выразить свою любовь к ней физически, прекрасным союзом наших гениталий. Аминь.
— А господь вообще принимает такие заявки?
— Он Ною отгрохал здоровенный ковчег, а старине Руди не может монашку устроить?
Так, Алексу — его **й, мамке — её лялька. А где моя распрекрасная монашка? Где, мать её, справедливость?
— Сортир не работает.
— И ты отливаешь в раковину?!
— Ага. Думал вот, не нассать ли в бутылку или в автомат с печеньками, но так оно как-то цивилизованней. Я же не какой-то там пещерный человек!