Джеймс Бьюдженталь. Наука быть живым. Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии

Я не рассматриваю разум и чувства в качестве противников, борющихся за господство над моей жизнью, — взгляд, популярный сегодня в некоторых кругах. Я разделяю идеал целостности, который, по моему убеждению, предполагает следование по пути, а не достижение цели. Мое внутреннее чувство — если понимать его наиболее полно — это один из аспектов той потенциальной целостности, которая составляет мою подлинную природу.

Другие цитаты по теме

Сильное скрытое воздействие, делающее нас менее восприимчивыми к нашей внутренней жизни, — это старый любовный роман западного общества с объективностью. Мы привыкли думать, что субъективное — синоним слишком сентиментального, ненадежного и опрометчивого. В результате мы пытаемся избавиться от наваждения быть самим собой — внутренне переживающими существом — и начать рассматривать себя как изделия какого-то детройтского конвейера, во многом взаимозаменяемые и совсем не ценящие те остатки уникальности, которые ускользнули от бдительного ока фабричного контролера.

Этого понимания трудно достичь, потому что почти всегда нас учат по-другому осознавать себя. Нас учат воспринимать свою личность через образование, отношения с окружающими, профессию, список наших достижений, через объективные вещи. Таким образом мы можем надеяться стать кем-то или достичь чего-то. Но иногда случаются сильные поворотные переживания, когда, наконец, мы освобождаемся от всех этих объективаций и открываем свободу, которая является нашей глубочайшей природой. Тогда мы чувствуем, как можно по-настоящему быть живым; тогда мы ощущаем различные возможности, которые были открыты перед нами, но которыми мы не решались до этого воспользоваться. Тогда биение жизни становится мощным и сильным.

Раз внутреннее осознание является столь непосредственным выражением нашей подлинной природы, почему же мы не используем свое внутреннее чувство постоянно, в течение всей нашей жизни? Как я уже предположил, по большей части наше раннее воспитание учит нас игнорировать — частично или полностью — сигналы нашего внутреннего чувства. Родители и учителя из лучших побуждений стремятся «социализировать» ребенка так, чтобы его собственные желания, чувства и склонности не привели к конфликту с окружающим миром.

большую часть времени мы имеем дело с вещами, людьми и ситуациями, которые находятся вне нас. Когда мы начинаем думать о себе, то делаем это так же — объективно: как будто мы объекты, с которыми можно манипулировать. Во многих ситуациях это достаточно хорошо срабатывает. Но это ни к черту не годится, когда мы пытаемся понять, почему мы чувствуем или делаем то или иное, или когда пытаемся изменить наши чувства и действия, вытекающие из них. Как в вашем случае, когда вы пытаетесь понять, почему заводитесь с пол-оборота с Тимом. Если вы найдете правильное объяснение — каким бы оно ни было, — это все равно не поможет вам измениться, пока вы не соприкоснетесь с этим изнутри. Поэтому нам нужен другой тип мышления — не объективный. Этот другой тип состоит в том, чтобы прислушиваться к себе, вместо того чтобы строить догадки о себе.

Мы всегда думали, что будем знать достаточно, когда закончим свое образование и станем взрослыми. И вот мы вырастаем, и все считают нас взрослыми, а мы ни в коем случае не знаем достаточно. То, как мы справляемся с неполнотой своего знания, является ключевым для нашего ощущения полноты жизни. Если мне необходимо скрывать от самого себя, как многого я не знаю, и притворяться, что у меня есть разумное и продуманное основание для всех моих действий, я должен отрицать большую часть своего осознания — как самого себя, так и мира, в котором живу. Если я попытаюсь избежать этих трудностей, то могу пойти по пути Дженнифер, приписывающей ответственность правилам, по пути Луизы, полагающейся на других людей, по пути Фрэнка, отрицающего все ценности, или могу выбрать другие способы избежать понимания собственной ограниченности. Делая это, я снижаю свою жизненную силу.

Если я хочу переживать свою жизнь во всей полноте, я должен переживать ее в ее центре — мне необходимо чувствовать свое «Я». Вот что такое внутреннее осознание. Это переживание своего Я. Я переживаю свое Я, когда точно знаю, что хочу чего-нибудь и хочу этого, потому что Я этого хочу, а не потому, что кто-то или что-то говорит мне, что я должен этого хотеть, или что большинство людей хотят этого, или что четыре из пяти авторитетных медиков рекомендуют это. Мое сознание, что я хочу, непосредственно, бесспорно и беспричинно. (Конечно, я могу оглянуться назад и найти причины или задавать вопросы и так далее, но это совсем не то, что просто хотеть.)

А потом я смотрю в зеркало: действительно ли этот человек живет? И насколько? И насколько интенсивнее он мог бы жить? Могу ли я расслышать и по-настоящему узнать свое собственное внутреннее чувство?

Вы не знаете, что происходит внутри вас, поэтому все время обнаруживаете, что делаете не то, что хотите на самом деле. Вы сами для себя — черный ящик, и из него появляются вещи, которых вы совсем не желаете. Поэтому я и говорю: давайте заглянем в ящик.

Всякий раз, когда человек приходит ко мне, я пытаюсь определить степень его внутреннего осознания — в какой мере у него присутствует понимание значения внутреннего слушания. Я пытаюсь обнаружить влияния, которые могли блокировать или ограничивать это прислушивание к своей субъективности, и подталкиваю пациента к тому, чтобы приложить все усилия для восстановления или усиления роли внутреннего чувства жизни. Это отправная точка для самых успешных путешествий, которые я и мои пациенты совершали вместе. Когда мы можем действительно сконцентрироваться на внутреннем осознании, все остальное — случайно, и мы понимаем это.

Когда в принятии решений мы полагаемся на правила и инструкции, когда мы зависим от абстрактных принципов (например, „справедливости“), когда мы перекладываем на других ответственность, мы подавляем свое осознание внутреннего чувства, которое необходимо нам для подлинного переживания собственной жизни. Мои решения должны находиться в гармонии с моим субъективным чувством. Только тогда они будут иметь для меня значение.