Привыкшая к слепому страху душа неспособна заботиться о собственном спасенье: она не избегает, а убегает, а опасности легче ударить нас сзади.
Есть люди, которые живут без всякой цели, проходят в мире, точно былинка в реке: они не идут, их несет.
Привыкшая к слепому страху душа неспособна заботиться о собственном спасенье: она не избегает, а убегает, а опасности легче ударить нас сзади.
Есть люди, которые живут без всякой цели, проходят в мире, точно былинка в реке: они не идут, их несет.
Короткую жизнь мы не получаем, а сами делаем ее такой; не бедны мы жизнью, а пользуемся ею расточительно.
Всякий человек столь же хрупок, как все прочие: никто не уверен в своем завтрашнем дне.
Будем наслаждаться своим уделом, не прибегая к сравнениям, – никогда не будет счастлив тот, кого мучит вид большего счастья… Когда тебе придет в голову, сколько людей идет впереди тебя, подумай, сколько их следует сзади.
Сделай первый шаг и ты поймешь, что не все так страшно.
(Сделай шаг вперед — и ты поймешь, что многое не так страшно как раз потому, что больше всего пугает.)
Каждого можно развить.
Это проживание освобождает.
Твой мир больше не состоит из «своих» и «чужих»,
тебя больше не пугают беспросветные имбецилы.
Каждого можно развить,
но не нужно –
сладчайшая из прибавок.
Она делает мир мягким и сахарным.
Мы не осмеливаемся на многие вещи, потому что они тяжелые, но тяжелые, потому что мы не осмеливаемся сделать их.
(Мы на многое не отваживаемся не потому, что оно трудно; оно трудно именно потому, что мы на него не отваживаемся.)
(Мы боимся чего-то не потому, что это сложно. Это сложно, потому что мы этого боимся.)
Любовь к Богу изгоняет всякий страх из души, кроме страха греха. А страх греха — это и есть страх Божий.