Если бы мне предложили за каждую великую и сильную мысль пожертвовать человеком, пожертвовал бы не затрудняясь с выбором: мыслей гораздо меньше, чем людей.
— Надо думать своим умом!
— Хорошо, что не твоего ума дело.
Если бы мне предложили за каждую великую и сильную мысль пожертвовать человеком, пожертвовал бы не затрудняясь с выбором: мыслей гораздо меньше, чем людей.
— Надо думать своим умом!
— Хорошо, что не твоего ума дело.
Идеи у него в голове — как стекла в ящике: каждое отдельности прозрачно, все вместе — темны.
Самое главное — научить людей правильно мыслить... Побежденные должны помнить, что и после поражения растут и множатся противоречия, грозящие сегодняшнему победителю.
Во всякой гениальной или новой человеческой мысли, или просто даже во всякой серьезной человеческой мысли, зарождающейся в чьей-нибудь голове, всегда остается нечто такое, чего никак нельзя передать другим людям, хотя бы вы исписали целые томы и растолковывали вашу мысль тридцать пять лет; всегда останется нечто, что ни за что не захочет выйти из-под вашего черепа и останется при вас навеки.
С тем вы и умрете, не передав никому, может быть, самого-то главного из вашей идеи.
За одну сильную мысль я готов пожертвовать любой бабой, почти любой. Мыслей гораздо меньше, чем баб.
Гений щедр, он не боится, что мысль, не занесённая в реестр, исчезнет. Значит, дерьмо эта мысль, если она порхает, как бабочка, и за ней надо бегать с сачком.
В молодости одни приоритеты, потому что, мол, еще успеешь, а позже — другие приоритеты, да время не вернешь.