Мы столько прав гражданских надавали,
Что не осталось прав для нас самих.
Мы столько прав гражданских надавали,
Что не осталось прав для нас самих.
Кто нынче станет помогать соседу?
Все делом заняты своим;
У золота все двери на запоре,
Всяк для себя лишь копит: вот в чем горе!
К союзникам толкнуться — мало прока;
Обещанных субсидий нет притока:
Казна у нас — пустой водопровод!
В твоих обширных, государь, владеньях,
Какие нынче господа в именьях?
Куда ни глянь, везде живет не тот.
Зачем ты, рок суровый,
Судил мне так смущать сердца мужей,
Что не щадят себя они самих
И ничего высокого! Враждуя,
Сражаяся, водили за собой
Меня герои, демоны и боги -
И с ними я блуждала по земле,
Смущала мир, потом смущала вдвое,
И ныне — втрое, вчетверо несу
Я бедствий ряд.
Вы стройны и во всей красе,
Ваш вид надменен, взгляд рассеян.
В того невольно верят все,
Кто больше всех самонадеян.
Он не такой, как все; он служит по-иному;
Ни пить, ни есть не хочет по-земному;
Как сумасшедший, он рассудком слаб,
Что чувствует и сам среди сомнений;
Всегда в свои мечтанья погружен,
То с неба лучших звезд желает он,
То на земле всех высших наслаждений.
К высокому, прекрасному стремиться
Житейские дела мешают нам,
И если благ земных нам удалось добиться,
То блага высшие относим мы к мечтам.
Мефистофель (танцуя со старухой):
Встревожен был я диким сном:
Я видел дерево с дуплом,
В дупле и сыро, и темно,
Но мне понравилось оно.
Старуха:
Копыта, рыцарь, я для вас
Готова всем служить сейчас:
Дупло охотно я отдам,
Когда оно не страшно вам.