Юкио Мисима. Исповедь маски

Все говорят, что жизнь подобна театру. Но для большинства людей это не становится навязчивой идеей, а если и становится, то не в раннем детстве, как у меня, – уже тогда я был твердо убеждён в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведённую мне роль, ни за что не обнаруживая своей подлинной сути. Моя убеждённость подкреплялась крайней наивностью и отсутствием жизненного опыта, хотя где-то в глубине души таилось смутное подозрение – а вдруг остальные живут иначе? Нет, уверял я себя, все люди вступают в жизнь точно так же. Я оптимистично полагал, что стоит закончиться спектаклю, и занавес закроется сам собой. В этой вере меня поддерживала и убеждённость в том, что я непременно умру молодым. Со временем, однако, моему оптимизму, а точнее мечте, предстояло вынести жестокий удар.

0.00

Другие цитаты по теме

— Я уже не одинок. Мне тут нравится!

— Сейчас нравится. Ты будто поехал отдыхать на Таити. Солнце пока не жжёт кожу, а гладит. Ты много спишь, и москиты не мешают. Но стоит только поселиться там, и всё изменится. Так что иди в свой мир и наслаждайся воспоминаниями. Не делай глупостей. Почти все мы тут одиноки… Если очень повезёт, мы уносим с собой в могилу только несколько счастливых моментов.

А потом в какой-то момент все рушится, и я ловлю себя на том, что ищу только одно — смысл жизни. Он ведь нужен. Иногда он просто необходим. Нет, если тебе изначально, еще с детства вложили правильную инструкцию, грамотное расписание судьбы — окончить школу, окончить институт, создать семью, устроиться на работу, дожить до пенсии, завещать будущее внукам, то вопрос о смысле только мешает, угнетает, расстраивает, выбивая из привычной и проторенной колеи. Тогда смысл этот — враг. Как враг любая неожиданность, меняющая размеренный план.

Поскольку моему другу предстояло вскоре покинуть отчий дом, он, вероятно, не просто слушал игру на писанино, а мысленно прощался с утомительным, временами несносным, но таким красивым образом жизни, который называется «повседневностью».

Вряд ли моя грядущая жизнь будет столь чудесной, чтобы ради неё стоило отказываться от прекрасной возможности умереть, каковую предоставляла мне армия. Я сам не понимал, какая сила заставила меня со всех ног мчаться подальше от казармы. Неужто я всё-таки хочу жить? Причём жить бессмысленно, неосознанно, словно сломя голову несясь к противовоздушной щели. В этот миг во мне зазвучал некий новый голос, сказавший, что на самом деле я никогда не хотел расставаться с жизнью. Меня захлестнула волна стыда. Это было болезненное осознание, но я не мог больше себя обманывать: вовсе не желание смерти влекло меня, когда я мечтал об армии. Меня толкал туда мой чувственный инстинкт. А подкрепляла его присущая каждому человеку первобытная вера в чудо – в глубине души я твёрдо знал, что погибнет кто угодно, только не я…

Наша жизнь — не что иное, как большой копировальный аппарат, который воспроизводит все, что мы думаем, говорим и делаем. Она «печатает» то, что есть у нас в голове. И возвращает вам уже не в виде мыслей, но в виде своего отношения к вам. А теперь задайте себе вопрос: ксероксу не все ли равно, что вы хотите распечатать? И если вы засовываете в него листки с фразами «Жизнь — дерьмо», «Денег нет» и «Меня никто не любит», он исправно выполнит свою задачу. То есть отразит содержание листов на всей вашей жизни.

Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, все это кажется каким-то сном или грезой. Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда-то жгли точно огнем? Что такое невероятное, если не то, во что когда-то пламенно верил? Что такое невозможное? То, что когда-то совершал сам.

Действительно, я не отрицаю того, что русский человек сформировался на стыке восточной и западной культур. Но и влияния «оси Север-Юг» не отрицаю. Русская культура уникальна и многомерна.

Мы не должны думать. Если начнем думать, придется повеситься.

Просто люди зачастую уходят в свои мысли, чтобы не погружаться в жизнь.