Технически сегодня, как никогда, мир готов к уходу от капиталистической системы. Есть и высокая степень монополизации в мировой и в национальных экономиках. Есть автоматизированные системы управления корпорациями. Есть Интернет для быстрой передачи информации. Есть роботы, способные заменить людей во многих сферах работы.
Социалистическая плановая экономика, несмотря на то, что она будет представлять из себя аналог мегакорпорации, она будет предлагать потребителю выбор между брендами.
Сейчас, при капитализме, существует такое понятие, как прибыль. В Советах экономика сводилась по балансу в ноль. То есть там не было получателей прибыли, и поэтому не было условий для кризиса. Поэтому когда во всём мире бушевала Великая депрессия, в Советском Союзе шёл довольно бурный подъём. Тем более, что Великая депрессия позволяла в это время выкручивать руки жадным капиталистам и заставлять их сравнительно не за дорого продавать новые технологии и предприятия.
Финал пришедших к власти левых через выборы всегда один: Эво Моралес в Боливии, Лула да Силва в Бразилии, Кристина Киршнер в Аргентине, Ципрас в Греции и так далее, и так далее. Франсуа Олланд во Франции, напомню, тоже был от социалистов. Можно вспомнить, чем буржуазия ответила на избрание Альенде честным голосованием. В Испании приход левых через выборы закончился военным мятежом Франко и установлением фашистской диктатуры.
Мы видим итог любых попыток торговаться по принципиальным вопросам.
Горькая правда, которую нужно усвоить: государство — это инструмент диктатуры правящего класса и оно не примиряет всех со всеми, а навязывает свою волю.
Оставляя в руках буржуазии прежнюю армию, полицию и спецслужбы, вы с гарантией получите военный мятеж. Оставляя за буржуазией экономику, вы получите хозяйственный разлад и прямой саботаж, который приведёт к беспорядкам, когда простые люди будут во всём винить дискредитировавшее себя народное, левое правительство (как в Венесуэле).
Капитализм двигает прогресс только там, где ему выгодно, где можно производить дешевле. И двигает прогресс туда, где можно увеличить объёмы продаж и «повешать лапшу на уши» людям. Плюс — заняться спекуляциями. В результате лучше развиваются информационные технологии, передача информации, телекомуникации. Хуже развиваются машины, автоматизация. Нет сокращения рабочего дня, хотя прогресс это уже позволяет.
Поразительно, что благородная, великодушная и впечатлительная Европа заразилась таким скудным идеалом. Заразилась провалом всех идеалов и постановкой на месте их денежного мешка: ей, в сущности, не нужного. Что значит воображение. «Теория экономического матерьялизма»... «Все явления истории объясняются экономическими состояниями, экономическими явлениями, экономическими процессами». Это не нужно опровергать, это нужно лечить. «Человек не имеет головы. Я у него её не вижу. Я всегда смотрю на ноги и вижу только ноги». Это рассуждение сапожника, казавшееся правдоподобным Писареву, теперь преподается «как наука» в университете.
Социализм, однако, продолжает стоять, паче чаяния он не слышит, не видит, потому что он деревянный, в сущности, мёртвый. Мертвецы не умирают, а их выносят. И социализм не будет никогда «повреждён», но пройдет весь и сразу, как только европейское человечество вернётся к нормальной европейской жизни.
С песней и сказкой.
С бедностью и трудом.
С молитвой, подвигом. И не помышляя быть богатым.
В советской экономике, безусловно, были кризисные элементы, но они носили структурный характер, а не системный; это разные вещи. То есть сама система советской экономики была вполне конкурентоспособной. Это признавали даже лидеры Запада: Рейган и Тэтчер.
Плановая экономика — это не совсем про расчёт. Вопрос не в том, как посчитать, а вопрос, в чьих интересах посчитать, в интересах каких социальных групп; кто будет принимать решение, предположим, о реализации того или иного проекта. Сколько нужно гвоздей для строительства заправки — подсчитать не сложно. Нужна ли эта заправка вообще?! А может здесь нужен детский сад?! Или может вообще клумбу оставить. Нужен ли парк или достаточно поставить одну скамейку. Это вопросы, которые должны решаться не технократическим путём.
Окончательно добила сталинскую экономическую модель столь воспеваемая либералами косыгинская экономическая реформа. В её основу была положена прибыль как основной показатель эффективности экономического роста.
Эксон Мобил распоряжалась венесуэльской нефтью 50 лет, вплоть до национализации в 76-ом. Тут что любопытно? Каракас в эпоху Эксона и военных диктатур был процветающим городом, как и вся Венесуэла: бурное жилищное строительство, дорогие автомобили, богема и гламур. Для некоторых, не для всех. Потом нефтедоллары закончились — страна рухнула в кромешную нищету... Однако при Уго Чавесе страна не избавилась от нефтяной удавки. И до сих пор 95% доходов — от нефти. До сих пор нет ни новых производств, ни чёткого государственного планирования. До сих пор лавирование и поиск компромиссов с олигархией... В какой-то момент даже самые убедительные и очевидные ссылки на «волосатую руку» Госдепа, просто перестают работать, как перестают работать любые половинчатые меры.
Железные дороги — сверхдолгий проект, который не по силам ни одной частной компании. Но самое главное с точки зрения бизнеса — железные дороги убыточны. Однако в Китае, вопреки всем рыночным правилам, ставка делается именно на железные дороги. Реализуется гигантский инфраструктурный проект, чья задача — развитие того, что в учебниках политэкономии называли производительными силами: грубо, совершенствуется техника, обучаются люди.
Cлайд с цитатой