Внутри каждого из нас сидит царская душа, каждый хочет, чтобы ему было все позволено, но не хочет быть жертвой чужого произвола.
Разница человека с животным именно в том и состоит, что он только начинается там, где животные уже оканчиваются.
Внутри каждого из нас сидит царская душа, каждый хочет, чтобы ему было все позволено, но не хочет быть жертвой чужого произвола.
Разница человека с животным именно в том и состоит, что он только начинается там, где животные уже оканчиваются.
Не нужно пытаться изменить всю свою жизнь, достаточно лишь изменить своё отношение к ней.
Большие перемены, происходящие в нашей жизни, — это в некоторой степени второй шанс.
— А как у тебя с Йейтс? Читал «Видение»?
Он говорит, что жизнь — это круг, что мы вертимся на этом колесе жизни и смерти. Этому кругу нет конца, пока кто-нибудь его не разорвёт. Вот ты пришёл и переломил обычный ход вещей. Бум! И мир стал...
— Шире.
Мастер сказал:
— Когда ребенок находится в чреве матери, он молчит. Затем он появляется на свет — и говорит, говорит, говорит, пока однажды не оказывается в чреве земли. Тогда человек вновь умолкает.
Поймай эту тишину — она была в материнском лоне, она будет в лоне земли, и даже сейчас она определяет тот шум, который именуется жизнью.
Эта тишина — твое глубочайшее естество.
Они не знали, что такое красота, но я показал им уродство; они не знали любви и дружбы, но я дал им ненависть и страх.
Будет ли когда такое время, когда все люди станут жить достойно? Честно чтоб! Не для других честно, не для видимости, а для самого себя? И чтоб высший судья, главный прокурор для каждого был бы он сам?
Жизнь именно игра, если она красива и счастлива. Конечно, из неё можно сделать всё, что угодно — долг, войну, тюрьму, но от этого она не станет красивее.