Испытание славой – это ерунда по сравнению с испытанием безвестностью.
Свобода не признаёт приказы как явление. Свобода либо убегает, либо бунтует, — в зависимости от характера конкретного хомо сапиенс.
Испытание славой – это ерунда по сравнению с испытанием безвестностью.
Свобода не признаёт приказы как явление. Свобода либо убегает, либо бунтует, — в зависимости от характера конкретного хомо сапиенс.
У человека должна быть цель в жизни. Если цели нет – то он животное. Жизнь дана, чтобы её прошагать. Не пролететь. Лишь бы не проползти, — тоже верно. А смерть возводит эти логики в разряд абсолюта, насаждая отлетевшую душу комплексами, если человек имел неосторожность жизнь тупо профукать.
Власть – та штука, с которой надо говорить с позиции силы. Все другие позиции она не понимает, так как её рефлексы запрограммированы только на персональную боль.
Холод в теле превратился в жар. Всегда настаёт то мгновение, когда страх начинает утомлять. И уже побоку, какое именно чувство придёт на замену трусости.
Греховную плоть нельзя усмирить. Её можно только отрезать. Ну, или, скажем, вырезать. Святым ножиком выступает старая добрая молитва…
Ревность пожирает наши чувства будто саранча, грозя оставить мир совсем без любви. И только высокий иммунитет любви мешает ей быть съеденной окончательно.
Кто чем клянётся. Кто крестится, кто орёт «Век воли не видать!», кто апеллирует к судьбе, к маме или к демонам.