Эва политикой не интересуется, она просто женщина и, как всякая женщина считает, что не для того рожаешь детей, чтобы их убивали.
После бесконечного дня на работе несколько часов одиночества были ей просто необходимы.
Эва политикой не интересуется, она просто женщина и, как всякая женщина считает, что не для того рожаешь детей, чтобы их убивали.
После бесконечного дня на работе несколько часов одиночества были ей просто необходимы.
В мастерской он постоянно сталкивался с тем, что с одного строго взыскивали за малейшую погрешность в работе, а другому спускали всякий брак.
Жена была безответная не потому, что он помыкал ею, а потому, что добытчиком в семье был он и, значит, все вертелось вокруг него.
При «истинном» национал-социализме рядовому немцу не пристало спорить с министром уже по одному тому, что он министр, в десять раз умнее кого угодно.
Чудак Хартейзен, он и в 1940 году не понял еще, что любой нацист готов в любую минуту отнять у любого немца, не согласного с ним, не только радость жизни, но и саму жизнь.
На одной стороне они двое — бедные, скромные незначительные люди, рядовые труженики, которых могут стереть с лица земли за одно единственное слово, на другой — фюрер, нацистская партия, весь этот огромный аппарат, мощный и внушительный, а за ним три четверти, какое там, четыре пятых немецкого народа.
Он никогда не думал о тех ничтожных, противных случайностях, которые подстерегают человека на каждом шагу, их невозможно предвидеть и вместе с тем — их все же необходимо принимать в расчет.
Он усердно учился, учился властвовать, но не над собой, а над всеми другими людьми, не сумевшими пойти так далеко, как он.