Он душу из меня живую вынет, требуя разъяснений, а вынув, затолкает ее обратно как попало, излагая свои чугунные версии, каждая из коих, как нарочно, объясняет только один факт и противоречит всем прочим фактам.
Литература не бывает плохой или хорошей. Литература бывает только хорошей, а все прочее следовало бы назвать мукулатурой.
Обычно женщины не любят рассуждать. Но уж когда они начинают, то становятся удивительно категоричными.
Мне нравится видеть разом 1000 физиономий, объединенных выражением интереса, интереса жадного, интереса скептического, интереса насмешливого, интереса изумленного, но всегда интереса.
Почему мы все такие трУсы? Чего мы, собственно, боимся? Перемены мы боимся... Сто раз об этом думал и сто раз обнаруживал, что бояться, в общем, нечего, а все равно боюсь. Потому что тупая сила, подумал он. Это страшная штука, когда против тебя тупая, свиная со щетиной сила, неуязвимая, ни для логики неуязвимая, ни для эмоций.
— Теперь нет мужчин. Теперь либо фашисты, либо бабы.
— А я?
— Ты? Ты слишком любишь маринованные миноги и одновременно справедливость.
— Правильно. Но, по-моему, это хорошо.
— Это неплохо. Но если ты тебе пришлось выбирать, ты бы выбрал миноги, вот что плохо.
Прибор неизбежно влияет на картину эксперемента. Разве вы забыли физику? Ведь мы наблюдаем не мир как таковой, а мир плюс воздействие наблюдателя.
Он же болтун, он как худое ведро, в нем ничего не держится. Это же любимое занятия его: собирать сведения и затем распростроняет их кому попало и где попало, да ещё и непременно с коментариями.
Виктор ощутил привычный подъем в предвкушении наступающего вечера, когда можно будет пить и безответственно болтать, и отодвинуть локтем на завтра то, что раздражающе наседало сегодня.
... писать должно либо о том, что ты знаешь очень хорошо, либо о том, что не знает никто.
Cлайд с цитатой