Быть может, если бы он был отцом получше, я был бы более хорошим сыном. Но я такой, какой я есть из-за него... Ужасный... или Хороший.
У всех детей есть одна общая черта — они все кретины.
Быть может, если бы он был отцом получше, я был бы более хорошим сыном. Но я такой, какой я есть из-за него... Ужасный... или Хороший.
— А с девочкой ты общаешься?
— Нет, стараюсь как можно меньше. Тупой ребёнок.
— Хаус! Ей два годика!
Дети врут не от сомнения, а потому что им есть что скрывать. Посмотри на него — сидит, ничего не делает и врет.
Миленькие дети умирают от ужасных болезней. Невиновных врачей сажают в тюрьму. И это потому что такие трусы, как вы, не могут встать и сделать то, что должны!
— Ты можешь сказать… [с австралийским акцентом] «Ну надо же!»?
— Ну надо же!
— Блестяще! Не важно, что я буду говорить, соглашайся со мной, хорошо?
— Хорошо.
— Прелестно! Вы будете отрицать все, что бы я ни сказал.
— Простите, я не понимать.
— Сойдет. А вы будете читать мне мораль, что бы я ни сказал.
— Знаете, это перманентный маркер!
— Ух ты, ребята, вы просто великолепны!
Он мой пациент. Наверное, хороший парень, даже замечательный. Может, гораздо лучше, чем я. Но часть меня хочет, чтоб он умер. Вот только не знаю: это потому что я хочу быть с ней или потому что хочу, чтобы она страдала.
— Если бы мы сказали тебе правду, что ты верно поставил диагноз без единого медицинского доказательства, ты бы решил, что ты Бог. И я боялся, что ты подпалишь крылья.
— Бог не хромает.