Ребяты! В крепости вино и бабы! Там сутки гуляем. Шпаги вон. На штурм! С богом, вперёд!
Оставь, Катя, оставь. Да ведь сын мой... сын... Плоть от плоти моей... а душа... змеи! Сколь... презрен... и жалок есть человек! Катя! Душно...
Ребяты! В крепости вино и бабы! Там сутки гуляем. Шпаги вон. На штурм! С богом, вперёд!
Оставь, Катя, оставь. Да ведь сын мой... сын... Плоть от плоти моей... а душа... змеи! Сколь... презрен... и жалок есть человек! Катя! Душно...
— Такой-то и жить всласть… Молодая, пышная… Шейка-то у тебя беленькая...
— Не про тебя это.
— Ну как по такой шейке да топором тяпнуть? Жалко...
Воины России, сей грозный час должен решить судьбу Отечества! Не помышляйте, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру вручённое, за народ свой, за Отечество — вперёд!
В сей счастливый день, окончания войны, господа, Сенат даровал мне звание отца Отечества! Суров я был с вами, дети мои, ибо не для себя был суров, но дорога мне была Россия! Моими и вашими трудами увенчали мы наше Отечество славой. И корабли русские плывут уже ко всем гаваням Европы. Не напрасны были наши труды и поколениям нашим надлежит славу и богатства Отечества беречь и множить!
— По сей ведомости наворованного за тобой числится два миллиона шестьсот тыщ рублёв!
— Два миллиона шестьсот тыщ рублёв? Господи! Откуда же столько-то? Два миллиона шестьсот тыщ рублёв? Врут! Ей-Богу врут, мин херц! Врут!
— Завтра эти два миллиона шестьсот тыщ рублёв шестьдесят семь копеек с полушкой вернёшь в казну!
— Врут, мин херц, столько не брал! Миллиона полтора не больше будет. Ей-ей, мин херц!
— Опохмелись, светлейший! Подсласти горе-то.
— Эх...
Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную нашу веру и церковь. Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказывали. Имейте в сражении пред очами вашими правду и Бога, поборающего по вас. А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего.
— Тут, что ли, в царёво войско набирают? Сказывали драгунам одиннадцать рублёв в год кормовых дают, да винная порция.
— Винная порция... Башку тебе оторвут. Вот тебе и порция.
— Ничего, дядя. Мне на боярской неволе истома взяла. Оброчные боярину плати, кормовые плати, кабальные плати. Да выборочные, да мостовые... Да лучше я в драгуны!
— Ха, ты чего дурак стоишь, за штаны держишься?
— Пришёл к боярину на правёж. Дожидаюсь когда выйдет сам...
— Должон, что ли?
— Должок есть.
— Ну тогда подожди. Всё ждёшь?
— Жду...
— Ну и дурак. По царскому указу велено с боярина пятьдесят душ холопов в солдаты, да солонины десять бочек, да вина, да сала, да соли, да там всё сказано. А ты иди в Преображенское в драгуны. Одиннадцать рублей в год кормовых и винная порция.
— Да ну!
— Вот тебе и ну!