Шипы диких роз колют не сильнее слов.
Не позволяй твоему языку опережать твою мысль.
Шипы диких роз колют не сильнее слов.
Мозг человека придумал слова в честолюбивой попытке научиться думать, а потом чувства узурпировали слова. Но мы по-прежнему пытаемся думать.
Слово нужно настраивать, как скрипку: и подобно тому как излишек или недостаток вибраций в голосе певца или в дрожании струны дают фальшивую ноту, чрезмерность или недостаток в словах мешают выразить мысль.
Мы говорим только необходимыми намеками. Раз они вызывают в слушателе нужную нам мысль, цель достигается, и иначе говорить было бы безрассудной расточительностью.
Я говорю по-испански, я даже немного секу по-кубински. Но из десяти слов Ла Гэрты я понимаю только одно. Кубинский диалект – позор испаного-ворящего мира. Кажется, что весь разговор – гонка под невидимый секундомер, цель которой – за три секунды выплеснуть как можно больше слов без единого гласного звука.
Чтобы уследить за таким разговором, существует одна-единственная хитрость: знать, что человек собирается сказать, прежде, чем он это скажет.
Кто, будучи даже взрослым, умеет говорить лишь одними словами, а не делами, тот и человеком то считаться не вправе.
Бедный словарь — это истинная нищета. Все равно, что писать картину пятью красками в то время, как можно получить палитру с тысячами оттенков.
Ничто так не помогает справиться с меланхолией, как грамматика.
Грамматика — лучшее средство от хандры.
Заниматься иностранным языком, рыться в словарях, сладострастно доискиваться до мелочей, сравнивать разные учебники, выписывать в столбик слова и обороты, не имеющие ничего общего с вашим настроением, — сколько способов одолеть хандру! Во время немецкой оккупации я носил с собой списки английских слов, которые учил на память в метро и в очередях за табаком или бакалеей.