Было время, когда есть время и нет забот.
И счастлив, когда есть друзья, не когда есть доход.
И если запирали дома, то через сутки смерть.
Мы — поколение сосавшихся под «Руки Вверх».
Было время, когда есть время и нет забот.
И счастлив, когда есть друзья, не когда есть доход.
И если запирали дома, то через сутки смерть.
Мы — поколение сосавшихся под «Руки Вверх».
Там сейчас, наверно, стелется тонкая пелена тумана и фонари льют свой слабый желтоватый свет, в котором на пустынных улицах темнеют силуэты парочек, сияет огнями застеклённый портал оперы, раздаются крики кучеров, витают отзвуки скрипичной музыки и смеха, из сумрачных подъездов доносятся женские голоса, на невообразимой высоте среди лабиринта крыш светятся окна — милый город, хранящий в себе мечты молодости и сулящий неизведанные приключения.
Промчались годы,
Старость меня посетила,
Но только взгляну
На этот цветок весенний,
Все забываю печали.
Больше всего я жалею о том, что из моей жизни исчезла спонтанность. Это же так круто: в жопу всё, поехали в Вегас. Но я так больше не могу.
Какое зло в такое утро? Розовое, ясное, холодное — как молодость, которая взяла да и вернулась под звон чужих струн и родных песен.
Больше всего я жалею о том, что из моей жизни исчезла спонтанность. Это же так круто: в жопу всё, поехали в Вегас. Но я так больше не могу.
Нас водила молодость
В сабельный поход,
Нас бросала молодость
На кронштадтский лед.
Боевые лошади
Уносили нас,
На широкой площади
Убивали нас.
Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.
Возникай содружество
Ворона с бойцом,-
Укрепляйся мужество
Сталью и свинцом.
Мы не знали, что за порогом нашего класса дежурила смерть. Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие.
Над полем жизни вьётся мотылёк,
Полёт на слабых крыльях невысок.
Напрасно мама просит подождать,
Судьбу стремится юность испытать.
А в небе звёзды яркие горят,
Влекут они девчонок-мотылят.
Как скучно им, что мама говорит,
И в небо юный мотылёк летит.