— Вот если бы все так: не рассуждали, не думали.
— Борис Михалыч! Мне кажется, всё-таки лучше думать.
— Вот если бы все так: не рассуждали, не думали.
— Борис Михалыч! Мне кажется, всё-таки лучше думать.
— Вы же сами говорили, что вы любите киндер, муттер, футтер!
— А разве я это вам говорил?
— А вот Станиславский в такой ситуации…
— Ты мне старика не тронь!
— Зайчик! Зайчик! Вы что, не слышите? Зайчик!
— Между прочим, у меня есть имя и отчество. Извините.
Я как лекарь считаю, что внутренний мир человека лучше всего раскрывается на операционном столе.
Полковник Кэткарт был человек мужественный и без малейших колебаний сам вызывался посылать своих людей на бомбардировку любых целей. Ни один объект не был слишком опасен для его полка.
В данном случае у меня были все признаки болезни печени (в этом нельзя было ошибиться), включая главный симптом: «апатия и непреодолимое отвращение ко всякого рода труду». Как меня мучил этот недуг — невозможно описать. Я страдал им с колыбели. С тех пор как я пошёл в школу, болезнь не отпускала меня почти ни на один день.
— Дэвид, вытащи Донну из постели.
— Я бы предпочёл присоединиться к ней…
Мне нравятся ваши выражения — беру себе на вооружение.
Перепрыгни через козла и начни жить заново!
— С тобой всё нормально там, Гвиздо?
— Лучше не бывает. В этих дымоходах так интересно!