Мари Руткоски. Поцелуй победителя

Кестрел забрала у целительницы миску.

— Выпей это, — сказала она подруге.

Джесс застонала.

— Пей, — настаивала Кестрел, — иначе ты пожалеешь.

— А ты умеешь обращаться с больными, — произнесла Сарсин.

— Если ты не выпьешь, — сказала Кестрел Джесс, — то пожалеешь, потому что у тебя больше никогда не будет возможности дразнить меня, ты больше никогда не увидишь, как я хочу слишком многого и делаю глупости, чтобы достичь этого. Ты больше никогда не услышишь, как я говорю, что люблю тебя. Я люблю тебя, сестренка. Пожалуйста, выпей.

Горло Джесс издало щелчок. Кестрел приняла его за согласие и наклонила миску к губам подруги.

Джесс выпила лекарство.

Другие цитаты по теме

«Никогда не вооружай своего противника», — часто повторял он.

Кестрел казалось, будто Арин — это тень ее самой или, скорее, той девушки, которой она должна была быть.

Дочь генерала Траяна не оказалась бы в подобном положении.

Она бы не испугалась.

Ее ноги топтали камни.

А потом она что-то услышала и замерла.

Когда в холодной темноте развернулась первая нота, Кестрел не поняла, что это. Это было негромкое звучание чистой, звонкой красоты. Кестрел ждала, и услышала это снова.

Песня.

Вы — император. Что для Вас значит общественное мнение?

— Ты стратег, — сказал генерал мягче.

Кестрел пожала плечами.

Ее отец продолжил:

— Кто предложил, чтобы я заманил дакранских варваров в горы, когда они напали на восточную границу империи?

— Расскажи мне о Геранской войне.

— Мы возжелали заполучить эти земли задолго до того, как я завоевал их. Как только я сделал это, валорианские переселенцы с жадностью набросились на добычу. Десятилетиями геранцы хвастали богатствами своей страны, ее товарами, красотой, плодородной почвой — ее совершенством, чему также способствовало то, что государство находилось практически на острове. — Генерал пальцем обвел на карте полуостров, который почти со всех сторон был окружен южным морем, кроме одного места, где от остальной части континента страну отделял горный хребет. — Геранцы считали нас не более чем неразумными кровожадными варварами. Их любви к нам хватало, чтобы посылать к нашим землям торговые корабли с предметами роскоши. Казалось, они не подозревали, что алебастровая посуда или мешочек пряностей могут стать соблазном для императора.

— Мы не закончили, — сказал Плут.

— Закончили, — ответила Кестрел. — Разве что ты хочешь увидеть, насколько хорошо отец научил меня драться без оружия. Я утоплю тебя в этом фонтане. Если не смогу, то буду кричать достаточно громко, чтобы привлечь внимание каждого геранца в этом доме и заставить их гадать, что за человек их предводитель, раз валорианская девушка так легко нарушила его самоконтроль.

Она пошла следом за потоком холодного воздуха. Он вывел ее в чулан, дверь которого была открыта. У стен стояли мешки с зерном.

Но источник сквозняка был не здесь. Кестрел направилась по пустому коридору дальше. В конце его на полу лежал бледный луч света. В помещение лился холод.

Дверь на кухонный двор была открыта. В коридор, кружась, залетели несколько снежинок и исчезли.

Возможно, сейчас. Возможно, сейчас она сумеет бежать.

Кестрел сделала еще один шаг. У нее екнуло сердце.

Затем дверь распахнулась шире, в коридор полился свет и в проеме показался Арин.

Кестрел едва не ахнула от неожиданности. Арин тоже был удивлен, увидев ее. Он резко выпрямился под весом мешка с зерном, который держал на плече.

— Я удивлена, что геранцам чем-то нравились валорианцы. Я полагала, что вы считали нас неразумными варварами.

— Дикими созданиями, — пробормотал Арин.

Кестрел была уверена, что ослышалась.

— Что?

— Ничего. Да, вы были совершенно бескультурными. Ели руками. Развлечением для вас было наблюдать, кто и кого убьет первым. Однако, — он встретился с ней взглядом и тут же отвел глаза, — вы славились и еще кое-чем.

— Чем? Что ты имеешь в виду?

— Похоже, на кого-то пало проклятье победителя.

Кестрел обернулась к ней.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты ведь нечасто бываешь на торгах, верно? Проклятье победителя — это когда ты получаешь свой товар, но по слишком высокой цене.

— Он — раб.

— Он — мужчина, так же как и я.

Кестрел спешилась, встала лицом к лицу с Ронаном и солгала:

— Он для меня никто.