Когда в кровати ворочается одна и та же женщина, это хорошо. Не помню чем, но я был доволен.
Ещё я от женщин нахватался вот чего: знаю, что ничего не выйдет, – и всё равно надеюсь.
Когда в кровати ворочается одна и та же женщина, это хорошо. Не помню чем, но я был доволен.
Ещё я от женщин нахватался вот чего: знаю, что ничего не выйдет, – и всё равно надеюсь.
Как-то раз, будучи очень серьёзен, я купил Люсе тюбик крема за тысячу долларов. Мне казалось, крем склеит наши чувства. Вам, может, и ничего, а для меня это были огромные деньжищи. Можно было бы купить компьютер, тоже неплохой подарок. Но именно у крема соотношение цены и никчёмности показалось идеальным. В его составе рыбьи песни, смех ехидны, кошкины шаги и наш любимый бензоат натрия. И ещё, крем можно мазать на себя, а компьютер – нет. Для женщин это важно.
Сначала женщины бросают в шутку:
- Я с тобою разведусь!
Будто пробуют боль на зуб. Потом представляют, как хлопнут дверью и как загомонят подруги. Иногда даже плачут для тренировки. К минуте развода у них уже все готово: чемодан, временное жилье, мокрые слезы, идеальный баланс лжи и правды в показаниях. Даже ракетчики не готовятся к войне так тщательно. Мужчины легкомысленней. Они не помнят, что женаты, пока не возникает этот странный повод — второй раз в ЗАГС. Потом, очень неожиданно, вдруг пустеет шкаф, кастрюли пропали и очередь в ванную отменена. И некого спросить, чем закончилось у Варьки с новым хахалем. Это как проснуться ночью на троллейбусной остановке в каком-нибудь Гомеле. Без сердца, без памяти, без жилья и самооценки, с одним лишь предписанием на алименты. Неудивительно, что женщины любят свадьбы, а у парней от этого слова шерсть на загривке топорщится.
Если вы согласитесь пройтись со мной до банкомата, я с радостью распечатаю необходимые справки и доказательства…
Я понимаю, ты надеешься на ее взаимность. Но давай честно, последним чудом было воскресение Лазаря. С тех пор ни поклевки.
Светлые боги разделили людей пополам не для того, чтобы обе половинки во всем одинаковыми были. Есть многое в нас, чего они никогда не поймут, и есть нечто в них, для нас непостижимое. Казалось бы, ну что там может быть такого? Злые, грубые, чувствами обделены, самовлюбленные — только себя видят и слышат, простые, как чурки деревянные, а поди ж ты, не понять! Иной разумом тяжел, как наковальня, мыслями и делами прямой, как бревно, а вдруг так просветлеет, таким понимающим и чувствующим сделается — чуть не в Ирий тебя вознесет… а потом опять — козёл козлом.
Да нет, мы всегда были такими разными... Я — восторженная идиотка, он всегда был серьёзен. Вот совсем недавно, прочла какие-то стихи вслух, он посмотрел на меня, как на жабу, и сквозь зубы говорит: «Дело надо делать — в раковине полным-полно грязной посуды». И правильно, женщина не имеет права читать стихи вслух, когда в раковине полно грязной посуды.